Планета, которой нет

Это была обычная объемная фотография. Эрнадо и Клэн с плоскостными мечами в руках, стоящие в стойках в тренировочном зале. Судя по напряженным фигурам, они занимались при силе тяжести в полторы-две единицы…

– Неплохо, – сказал я. – Хорошая композиция, и момент схвачен очень удачно… Кто победил?

– Клэн, – неохотно ответил Эрнадо. – Он знает массу оригинальных приемов… Мальчик просил меня показать ему фотографию Храма и был очень удивлен отказом.

– Объяснил ему причину?

– Да… Он умеет задавать интересные вопросы…

Голос Эрнадо вдруг неуловимо изменился.

– Капитан, разрешите связаться с космопортом назначения?

– Со Схедмоном? Зачем?

– Дать заказ на подготовку гипертуннеля к Земле. Мы сможем отправить мальчика домой через несколько часов после посадки.

Я присел на корточки перед пультом, взглянул в лицо Эрнадо поверх мерцающих индикаторных панелей. Оно было как всегда невозмутимо, лишь глаза стали еще холоднее и невыразительнее, чем обычно. Но в этом, наверное, был повинен синеватый отсвет включенных экранов.

– Эрнадо, ты понимаешь, что означает кварковая бомба на Рейдере сектантов?

– Да. Они хотят уничтожить Землю.

– И ты предлагаешь отправить мальчишку на планету, которая в любой момент способна превратиться в облако пыли?

– Да. У них ничего не выйдет. Иначе сектанты давно уничтожили бы планету, переправив бомбу через гипертуннель. На нашем корабле мальчик в большей опасности. Следует отправить его на Землю.

– Эрнадо, опомнись, – тихо сказал я. – Ты несешь чушь. Если это твое окончательное мнение, то лучше закажи билет до Тара. Принцесса даст тебе хорошую должность в армии.

Эрнадо вздрогнул и опустил глаза. Произнес неожиданно растерянным голосом:

– Извини, Сергей… Я не подумал. Но мне кажется… казалось, что это необходимо…

– Вредное влияние Редрака, – попытался я улыбнуться. – Может быть, прислать тебе на смену Ланса? Потренируемся на мечах, или отдохнешь?

– Нет, Серж. Спасибо, я в полном порядке. Это моя вахта.

Я пожал плечами и молча вышел из рубки.

Когда Данька попросил Эрнадо показать ему фотографию Храма, он действительно задал очень интересный вопрос.

Фотографий Храма в природе не существовало. Равно как и видеопленок, кристаллографий и кинофильмов. Храм не позволял фиксировать себя на любом из существующих видов носителей информации. Природа этого оставалась загадкой – одной из миллионов загадок Храмов.

В лучшем случае место Храма на фотографии занимало расплывчатое пятно. В худшем – засвечивалась вся пленка. Магнитные носители информации просто стирались, прочнейшие кристаллы оптической записи разрушались. Храмы словно считали себя нефотогеничными и упорно препятствовали любой попытке запечатлеть их. Тем планетам, где Храмы до сих пор оставались предметами поклонения, приходилось довольствоваться картинами многочисленных художников, избравших целью своего творчества огромные зеркально-черные шары. Надо признать, что выглядели эти своеобразные иконы весьма впечатляюще. Некоторые по точности изображения немногим уступали фотографиям…

Я вспомнил, что на планете Схедмон было что-то вроде музея, посвященного Храмам, и решил непременно выкроить полдня, чтобы показать его Даньке. Картинная галерея в музее была великолепной. А потом можно будет устроить экскурсию к Храму Схедмона.

Приняв душ и повалявшись полчаса на кровати, я выбрался из каюты. Дремлющий на кресле Трофей проводил меня пристальным взглядом узких желтых глаз и вопросительно тявкнул.

– Место, – приказал я и почесал пса-кота за ухом.

Странный зверь был потрясающе смышленым. Это еще больше усиливало мою неприязнь к пэлийцам – если только ей было куда увеличиваться.

Войдя в лифтовую кабину, я набрал номер тренировочного зала. Обычно это самое оживленное место на военном корабле, но мой экипаж был настолько малочислен, что я надеялся позаниматься с мечом в гордом одиночестве…

Надежды не сбылись. Посередине маленького круглого зала стоял Клэн и лениво отмахивался мечом от Ланса и Редрака. Клинки у обоих пилотов были уже порядочно укорочены. В сторонке от них лежал на полу Данька, крутя в руках маленький фотоаппарат. Он явно решил заснять бой в необычном ракурсе.

При моем появлении тренировка прекратилась. Пилоты отправились к стойке с оружием – менять мечи, Данька вскочил с пола, навел на меня объектив и сфотографировал, прежде чем я успел согнать с лица недовольное выражение. Клэн остался стоять, опустив меч. Я заметил, что кожа у него обрела легкий оранжевый оттенок – как у стен тренировочного зала.

– Ты хорошо дерешься, – сказал я.

Клэн кивнул.

– Я специализировался на рукопашном и близком бое. Ничего лучше одноатомного меча для схватки в нейтрализующем поле не придумано.

– А плоскостные диски? – ревниво спросил я.

– Оружие против толпы. Шоррэй доказал, что настоящему профессионалу они не страшны.

Я не стал спорить. У Шоррэя была нечеловеческая реакция, он мог уклониться от летящих дисков, а для меня это навсегда останется недоступным. Но кто знает, какую скорость движения в бою считают нормальной клэнийцы…

– Прошу капитана о спарринге, – продолжил Клэн.