Планета лжи

— За все. За то, что ты случилась в моей жизни. Пусть ненадолго, но случилась. Это дорогого стоит.

— Ты… ты должен презирать меня, — неуверенно проговорила она. — Я сама себя презираю. То, что я сделала, — гадко и мерзко.

— Что ты сделала? Была со мной без любви?

— Нет! Заставила тебя продать свои идеи. Ты ими жил, а я лишила тебя их.

— Да наплевать мне на идеи! — не выдержав, крикнул Олег. — Скажи, ты хоть немного… хоть капельку… испытываешь ко мне что-то вроде нежности?

— Господи, — снова сказала Наташа, но уже не рыдая, а улыбаясь сквозь слезы. — Ну конечно. Зачем бы я улизнула от дяди и поехала с тобой?

Лед на глазах начал таять. Олег протянул руку и коснулся Наташиной щеки.

— Значит, мир?

— Мир, — шепотом произнесла она.

— Тогда идем мириться, как положено, — проговорил он, хитро прищурившись.

23

Два последующих дня были просто восхитительны. Днем они не вылезали из постели, вечерами Олег возил Наташу в театры и рестораны. Какое блаженство осознавать, что им ничего не угрожает, никакие Емели и Антоны! Не нужно поминутно оглядываться, убегать, прятаться, а можно спокойно наслаждаться обществом друг друга.

Олег полностью расслабился, отдался на волю чувств. Лишь иногда, на долю секунды, он ощущал прилив неясного беспокойства. Он даже не сразу смог понять, о чем оно. И лишь к концу второго дня осознал — это не что иное, как вопрос, тоненькой занозой сидящий в мозгу: зачем все-таки Наташиному дяде понадобились его проекты? Олег пробовал отмахнуться от навязчивой мысли — она исчезала, чтобы потом появиться вновь. Тогда он начал торговаться, убеждая себя в том, что все хорошо, главное, Наташа нашлась, она рядом, а остальное не имеет значения. Это немного помогло — беспокойство стало таять и блекнуть и, наконец, превратилось в бесплотную тень на краю сознания. Тень эта почти не мешала ему и не раздражала, он почувствовал себя совершенно счастливым и свободным.

Утром третьего дня Наташа объявила, что никуда не уйдет.

— Я слишком соскучилась по тебе, — сказала она, с нежностью целуя Олега в нос. — Три дня — это очень мало.

— А как же дядя? — спросил он, ликуя в душе.

— Дядя? А что дядя? Я ему позвоню. Скажу, что задерживаюсь. — Она продемонстрировала ему новенький аппарат.

— Очень хорошо, — почти пропел Олег.

В это время у него зазвонил телефон. Он взглянул на экран. Какой-то незнакомый номер. Наверняка очередной рекламный развод. Олег вздохнул и нажал на прием.

— Слушаю.

— Простите, это Олег? Криволапов Олег, это вы? — Женский голос в трубке казался смутно знакомым.

— Да, это я. Что вы хотели?

— Олег, это мама Димы Бородачева. Мне ваш номер дал Толя Иванов. Он с вами вместе работает. Толя дружил с Димой. Вы обещали перезвонить и пропали. Сегодня сорок дней… — Женщина замолчала.

Слышно было, как она дышит в трубку. Олег покраснел от стыда. Ну да, он же сам звонил Димкиной матери. Хотел заехать, выразить соболезнование. Но все так закрутилось! Чертов Сергей с Емелей, предприимчивый Зимин, Наташа, меняющая одну за другой свои маски. Он совсем позабыл о своем обещании. А она сама нашла его. Значит, вспомнила.

— Простите меня, — проговорил Олег. — Ради бога, простите! Я приеду. Прямо сейчас. Только… можно, я буду не один?

— Не один? — удивленно повторила Бородачева. — Вы имеете в виду Толика? Он уже здесь.

— Нет, это не Толик. Я с девушкой. Ей некуда деться, она живет у меня. Вы не будете против, если я возьму ее с собой?

— Нет, конечно, я не буду против. Приезжайте. Народу не так много. Приезжайте, Олег. Онежская, дом четырнадцать, квартира пятьдесят.

Связь разъединилась. Олег обернулся. Наташа стояла рядом и смотрела на него вопросительно.

— Кто это?

— Мама моего институтского приятеля. Димы Бородачева.

— Это того, что умер недавно?

— Да. Сегодня сорок дней. Мы едем туда. Вместе. Собирайся.

— Неудобно как-то, — сказала Наташа. — Я-то с какого боку припека?

— Не знаю, с какого бока, а одну я тебя больше точно не оставлю, — твердо проговорил Олег. — Ни на минуту. Хватит с меня!

— Ну Олеж. — Наташа приподнялись на носки, положила руки ему на плечи. — Я же во всем тебе призналась. Ты мне не веришь?

— Я тебе верю. Но все-таки лучше, если мы будем все время вместе. Собирайся.

Олег аккуратно снял с себя ее руки. Наташа вздохнула и принялась натягивать сапожки. Они взяли такси и через полчаса были на Онежской. Олег сразу же вспомнил и дом, и подъезд. Тогда, в пору их юности, в углу двора всегда стояла старенькая «Победа». Теперь на ее месте гордо поблескивал фарами «Рендж ровер».

Олег и Наташа поднялись по лестнице на третий этаж. На звонок дверь открыла еще совсем молодая, красивая женщина с длинными золотистыми вьющимися волосами. Время, казалось, совсем не коснулось Димкиной матери. Она была точь-в-точь такая, как прежде, только в припухших, покрасневших глазах застыли скорбь и тоска.

— Олег? Это вы, Олег? — Она слегка прищурилась, переносицу прорезала вертикальная морщинка.

— Да, я Олег. А это Наташа. Можно мы войдем?