Планета-мать

Машины равнодушно проскочили мимо пустой уличной стоянки, и под ровное подмигивание камер наблюдения одна за другой нырнули в извилистый лаз подземного гаража. Наконец, движение прекратилось и машины замерли на выделенных площадках. Массивные дверцы распахнулись с журчанием электроприводов, и пассажиры начали выходить, приветствуя друг друга. Охрана почти сразу рассредоточилась по периметру, оставив своих серьезных подопечных наедине.

Эти люди выглядят очень по-разному, но есть у них одна общая черта: на всех лежит видимая невооруженным глазом печать властности и целеустремленности. Плюс породистый старомодный аристократизм, которого так не хватает большинству нынешних политиков.

— Давно мы не встречались по столь хорошему поводу, братья, — тихо сказал высокий господин с внешностью видавшего виды прусского дворянина. — Только кавалер Сарто никак не торопится к нам присоединиться.

— Ваша правда, барон, — пожал плечами еще один гость с удивительно холодным выражением лица, но с яркими живыми глазами. — Даже рыцари бывают голодными.

Костюм на этом человеке сидит столь идеально, что не возникает сомнений в том, что бронежилет он умеет носить не хуже.

— Прошу прощения, братья! — Кавалер Марцио Сарто запоздало выскочил из головной машины. — Я не мог не доесть то, что уже держал в руках.

Рыцари кивнули и сдержанно улыбнулись. В этот раз у итальянца нет никаких золотых запонок и экстравагантных аксессуаров, только строгий черный костюм с синим отливом. Среди братьев Ордена совсем иной кодекс поведения, и одежды это тоже касается.

— Добро пожаловать, — поприветствовал гостей невысокий, но весьма подтянутый человек лет пятидесяти, на котором очень странно смотрится простой лабораторный халат. Это выглядит почти как маскировочная накидка на поле боя.

— Ну, здравствуй, брат Максим! — голос высокого барона слегка потеплел. — Я вижу, ты неплохо себя чувствуешь в этом храме науки.

Несмотря на наличие некоего пафоса, в его голосе не прозвучало фальши.

— Увы, это лишь руины храма, брат Эрих, — мрачно ответил обладатель халата. — Очень многое разрушено и потеряно навсегда. Но с нашей помощью все очень быстро меняется.

Рыцари проследовали за Максимом к выходу из подземного гаража, свернули в пустой коридор и молча шли около пяти минут, изредка останавливаясь для автоматической проверки документов. Наконец, они оказались в обширной и совершенно пустой лаборатории, отгороженной от остального мира массивными герметичными дверями. Но, судя по массе включенной аппаратуры, комплекс живет своей сложной жизнью вне зависимости от наличия посетителей.

— Интересно, когда уже кто-нибудь сообразит, что курировать научные проекты можно и попроще? — проворчал ясноглазый рыцарь.

— Это пустяки, брат Филипп, — успокоил его Максим. — Здесь все под нашим контролем. А точнее, под моим. Научные исследования нынче не волнуют широкую публику, а следовательно, и распространителей сплетен здесь нет. А профессионалы почти поголовно на нашей стороне.

— Это «почти» и настораживает, — учтиво возразил Филипп. — Но вам, брат, виднее.

Рыцари расселись по не слишком удобным креслам, с интересом ожидая новой информации. Никто, разумеется, и не подумал жаловаться на неудобства для собственного седалища. Все они получили приглашение приехать в Женеву всего несколько часов назад, а означать это могло только одно: успех. В противном случае их бы здесь не было. Два с лишним года тяжелой работы, проведенной в полной тайне воссозданным из пепла научным центром, стали для этой группы сильных и волевых людей первым серьезным испытанием. Хочется надеяться, что первый крупный проект приведет к другим победам, приближающим главную цель.

— Не буду терять наше общее время, — усмехнулся брат Максим, когда все взгляды обратились на него. — Для краткости скажу, что вся информация подтвердилась, детектор работает. Прошу!

Засветился проектор во всю стену, демонстрируя карту, очень похожую на ту, что демонстрировал в прошлом году президент Орлов. Только на этот раз источников излучения видно намного больше. Рыцари, несмотря на свой аристократизм, не смогли сдержать восторженных возгласов.

— Мировую науку всегда двигали именно европейцы, — гордо проговорил Максим. — А наша главная вина в том, что сливки с наших лучших идей и людей снимали янки. Теперь мы этого не допустим. Доктор Мукерджи, возможно, и гений, но и нам есть, чем гордиться. Иногда проще иметь дело с десятком просто талантливых людей, способных работать в команде. Впрочем, без вашей, брат Сарто, информации об американском линейном ускорителе мы бы еще долго искали наугад.

Все уважительно посмотрели на итальянца, который скромно пожал плечами.

— Обратите внимание на источники излучения, — продолжил Максим. — В России уже восемь стационарных реакторов, а у янки всего два. На орбитах форменное столпотворение, это в основном русские, но и у янки есть большая станция и большой многоразовый «челнок». Мы прекрасно ловим сигналы даже с Луны и дальше.

— Насколько дальше? — живо спросил Сарто, явно намекая на марсианский экипаж Богданова.