Планета обезьян. Война

– К тому времени, когда они проснутся, вы уже будете в горах. – Он повернулся к Ракете, лицо его было мрачным. – Поспеши, тебе уже пора идти.

Ракета внезапно понял, что сам Цезарь не собирался идти с ними.

– Без тебя? Нет!

Намек на сожаление показался на решительном лице Цезаря, но он не уступил. Цель была ему ясна с того момента, как он нашел свою жену и первенца убитыми в их собственном доме.

– Морис был прав, – сказал он. – Я такой же, как Коба. Он никуда не мог деться от своей ненависти, – Цезарь еще раз бросил мстительный взгляд на башню Полковника. – А я никуда не могу деться от своей.

Ракета попытался переубедить Цезаря, сказать ему, что обезьяны нуждаются в нем больше, чем Цезарь нуждается в отмщении. Но потом вспомнил свою собственную ярость, когда Коба убил Эша. Если бы Коба был жив и находился в этой башне вместо Полковника – Ракета знал, что он бы чувствовал себя точно так же, как себя сейчас чувствовал Цезарь, и принял бы точно такое же решение.

Он кивнул, соглашаясь с неизбежным. Ему очень хотелось остаться и помочь Цезарю отомстить, как раньше, но остальные обезьяны все еще подвергались опасности. Он был нужен Морису и остальным.

«Я должен уйти», – догадался он.

Даже если он никогда больше не увидит Цезаря.

Цезарь, наверное, тоже понял, что это была их последняя встреча. Он сделал шаг вперед, прислонился своим лбом ко лбу Ракеты, и так они застыли на мгновение, прощаясь. У Ракеты перехватило горло, когда он вспомнил, как он и Цезарь начинали вместе, как враждовали много лет назад и какой длинный извилистый путь они прошли.

Неужели они подошли к концу этого пути?

Цезарь оторвался от Ракеты и посмотрел другу в глаза.

– Иди, – сказал он.

Ракета неохотно повернулся и пошел к входу в туннель. Потом оглянулся через плечо и посмотрел на Цезаря в последний раз, прежде чем спуститься вслед за остальными.

Он желал удачи своему другу.

И смерти Полковнику.

34

«Быстрее! – думал Плохая Обезьяна. – Быстрее, быстрее!»

Оставаясь рядом с выходом из туннеля, чтобы помочь взрослым обезьянам вылезти наружу, он заметил, как Морис повел стайку детей через ледяную равнину к подножию горы. Едва они подошли к ближайшему склону, как земля задрожала под ногами у Плохой Обезьяны. Грохот становился все громче и громче.

Сбитый с толку и испуганный, Плохая Обезьяна посмотрел в сторону громадной стены, защищавшей вход в лагерь. Часовые на стене явно были также возбуждены приближающимся шумом. Они пристально всматривались вдаль и показывали руками туда, откуда доносился грохот. Плохая Обезьяна замешкался, а потом тоже направил бинокль в ту сторону, откуда доносился шум. Холодная волна страха растеклась у него по спине, когда ужасный источник грохота попал в фокус.

«Другие люди! – догадался Плохая Обезьяна. – Идут сюда!».

В снежной мгле вдали засверкали огни, прорываясь сквозь темноту и кружащиеся хлопья снега. Вслед за огнями появилась колонна громадных бронированных машин, приближавшаяся к лагерю по широкой замерзшей долине. Их тяжелые протекторы вырывали в снегу глубокие борозды. Даже ярость зимы не останавливала их медленное уверенное приближение.

По всей длине стены зазвучали сигналы тревоги. Сражение между вступившими в войну людьми вот-вот должно было начаться.

И несчастные обезьяны оказались между двух огней.

«О нет, – подумал Плохая Обезьяна. – Только не сейчас!»

* * *

Вой сирен ударил Цезаря по ушам. По всему лагерю замерцали огни, загорелись они и в солдатских казармах, которые внезапно проснулись и ожили. Солдаты повалили наружу, сжимая в руках оружие, многие на ходу натягивали форму и зимние вещи. Они мчались на войну и нервно рявкали друг на друга.

– Твою ж мать! – заорал кто-то. – Они уже здесь!

Согнувшись в тени за казармами, Цезарь выругался – время для наступления было выбрано плохо, да и он сам тянул слишком долго. Добраться до Полковника и остаться незамеченным было сейчас гораздо труднее – лагерь проснулся, и Полковник должен был вести свои войска в бой. Цезарь испугался, что слишком долго ждал своей мести и теперь уже поздно.

Не тратя времени зря, он выскочил из укрытия и, прокравшись вдоль стены казармы, стал подниматься на крышу. Рискуя упасть, он побежал по заснеженной кровле к сторожевой башне, в то время как возбужденные солдаты бросились в другую сторону, к стене. Никто из них не смотрел вверх и поэтому не мог заметить ловкого шимпанзе, передвигавшегося по крыше в нескольких этажах над ними.

Враг атаковал их на земле, а не с воздуха.

«Это что, из-за метели? Или человечество после эпидемии больше не владычествует в воздухе?»

Цезарь точно не знал, к тому же это его не очень заботило.

«Пусть только не смотрят вверх… пока я не сделаю то, что должен сделать».