Планета Океан

А мы с руками по локоть в песке делаем вид, что заняты своей работой, но не спускаем глаз с отца.

Разглядел, должно быть, что в бутылке записка… Размахивается, ударяет бутылку о камень… Вытащил записку, читает… О! Складывает удочки, идет к нам. А мы роем туннель с самым невинным видом.

— Девочки, — говорит он, — случилось большое несчастье.

Что такое? Мы испугались, вскочили. О бутылке забыли в эту минуту.

— Да, да. На нашей реке разбился пароход. Надо идти на помощь людям.

Мы не знали, что и подумать. Неужели он поверил?

— Пошли! — Он сказал это очень решительно.

— Но, папа… А это далеко? И что мы сможем там сделать?..

Мы ни за что не хотели признаться в своем обмане, но идти неизвестно куда и зачем тоже не хотелось. Жарко…

— Как — что можем? Выясним, в чем они нуждаются. Пошлем им врача, еды… Что вы задумались? Я считал, что мои дочери смелые, отзывчивые девочки, а вы… Идем, идем!

Отец шел впереди ровным, неспешным на взгляд, а на самом деле довольно быстрым шагом охотника, а мы брели за ним, спотыкаясь, изнывая от жары. Нам даже не пришло в голову сказать ему, что по нашей реке никакие пароходы не ходят, а когда сестренка пискнула, что, может быть, «все уже давно потонули», он пристыдил ее:

— Вот мы и выясним, кто утонул, а кто жив. Далековато для вас, конечно, но в таких случаях уж с этим считаться нельзя.

Ну и поводил же он нас! Мы совершенно изнемогали, а он шел и шел вперед как ни в чем не бывало.

В горле пересохло, хотелось пить, ноги не шли… А тут еще Цезарь!

Это была соседская собака. Мы его прикормили, и он всюду ходил за нами, небольшой, но нахальный песик, белый, с желтыми пятнами, с короткой жесткой шерстью, круглый, как кубарик.

Цезарь едва плелся, свесив язык на сторону, и наконец улегся посреди тропинки, всем видом показывая, что он изнемог и дальше идти не в состоянии. Что делать? Взяла я его на руки и потащила. Был он жирный и довольно тяжелый.

У меня на руках он успокоился, спрятал язык, скоро уснул и даже стал всхрапывать.

Отец покосился на меня:

— Зачем ты тащишь этого байбака? Раскормили…

— Ну, папа! Он же устал.

— Да неси, пожалуйста, если так его жалеешь.

Мы шли и шли. Отец шагал по-прежнему легко, мы едва тащились. Цезарь хрюкал.

Солнце начало клониться за реку, и мы не выдержали, взмолились:

— Папа! Мы не пойдем дальше! Никакого корабля там нет. Мы просто пошутили… Мы написали записку.

— Ах, вот как? — Казалось, что отец страшно удивлен. — Так это вы? Никогда бы не подумал…

Я подавленно молчала, чувствуя его победу, а сестра сказала чуть ли не со слезами:

— Да-а! Ты знал, что мы… Ты нарочно…

— Так сначала ведь вы «нарочно», а потом уж я. Будете другой раз знать, как над отцом шутить. А сейчас домой, мама с ужином ждет. И спусти ты этого кабаненка на землю, добежит прекрасно.

Цезарь действительно добежал, поспав и отдохнув, а мы едва дотянули до дома и после ужина слышали, как мама смеялась.

Эта мирная картинка немножко отвлекла нас с тобой от мрачных событий, а теперь мы должны к ним возвратиться.

Сигнал SOS понятен всем. Радист любого судна, услышав в эфире этот крик о помощи, немедленно должен доложить о нем капитану.

Обычно считают, что SOS означает первые буквы английских слов Save our souls — «Спасите наши души». Но в действительности это просто наиболее четкий и простой сигнал по азбуке Морзе — три точки, три тире, опять три точки.

Впервые этот сигнал передал радист гибнущего «Титаника». Тогда SOS только что был утвержден, и капитан сказал радисту: «Попробуй новый сигнал. Может быть, больше никогда тебе не придется его передавать».

Сигнал был принят, и к «Титанику» поспешила помощь, но спасти удалось немногих.

В 1913 году в Атлантическом океане вспыхнул пожар. В трюме английского парохода «Вольтурно» появилось пламя.

Пароход вез большой груз, главным образом химические товары. Они-то и воспламенились. Залить огонь водой не удалось. Сильные взрывы потрясали судно. Пламя пережгло тросы радиоантенны, а лишиться связи — значит потерять всякую надежду на спасение. Антенну кое-как закрепили и беспрерывно посылали в эфир сигнал бедствия.

С горящего парохода начали спускать шлюпки, но бушующие волны переворачивали их. Три шлюпки затонули, у четвертой оборвались снасти. Погибло больше ста человек. На судне началась паника.

Пожар возник ночью, а помощь подоспела только к утру. Лайнер «Кармания» поймал радиопризыв «Вольтурно» и подошел к горящему судну. С «Кармании» начали спускать шлюпки, но волны относили их прочь. Позднее подошли два немецких парохода, затем английский, бельгийский и французский, но все они были бессильны помочь — так бушевал океан.

Последнюю шлюпку с «Вольтурно» все-таки удалось спустить на воду. Она благополучно достигла немецкого парохода, и людей подняли на борт. Все остальные спасательные попытки были неудачны.

Пароход горел. На его мостике хранились сигнальные ракеты. Пламя дошло до них, и они взорвались. Все море вокруг осветилось, высоко взметнулось пламя. Тут уже окончательно сорвало антенну. Прекратилась радиосвязь.