Планета повелителя зверей

Горгол поскакал за отставшими от табуна лошадьми. Хостин, чуть медленнее, последовал за ним. У землянина были свои причины приехать на Арзор, и он совершенно не хотел тратить время на чужие дрязги. Помочь Ларкину отыскать сбежавших скакунов – это одно, но совсем другое – влезать в конфликт с Бистером или участвовать в разборках между поселенцами и норби.

Вечером наконец разразилась гроза: ливень сопровождался страшным громом. Яростные потоки вскоре сменились затяжным обильным дождем; теперь людям Ларкина было не до склок.

Сурра, недовольно ворча, юркнула под брезентовый навес фургона, где уже прятались сурикаты. Кошка наотрез отказалась вылезать наружу в такую слякоть, и даже Баку забралась в укрытие. Члены его команды не привыкли к бесконечной сырости; они откровенно ненавидели эту погоду, как, впрочем, и сам Сторм; ему частенько приходилось, по щиколотку увязнув в грязи, присыпать травой и ветками размытую дорогу. Но хуже всего была переправа через вздутую реку: мало радости, сидя верхом на коне, переводить табун сквозь бурлящие воды, ориентируясь лишь на сваи, которыми норби обозначили брод.

К концу второго дождливого дня землянин убедился, что они ни мили не преодолели бы без помощи туземцев. Крепкие беспородные лошади норби легко справлялись с непролазной топью, тогда как чужеземные скакуны постоянно вязли и застревали. К тому же аборигены не выказывали никаких признаков усталости, бросаясь прикрывать наполненные грязью ямы охапками валежника или мотками каната.

На третий день небо потихоньку прояснилось; поговаривали, что до города оставалось совсем немного, – все с облегчением восприняли это известие.

Глава 4

Почва, как губка, впитала влагу, и вскоре под жарким солнцем поднялась густая трава, какой, казалось, не могло появиться на бесплодной с виду пустоши. Лошади постоянно останавливались попастись, и их подгоняли, чтобы животные не переели и не заболели. А Хостину еще приходилось следить за Хо и Хинг, которые с наслаждением копались в мягкой земле. Сложно было поверить, что уже через шесть недель изобилие зелени исчезнет и местность опять превратится в пустыню.

– Красиво, да? – Дорт взобрался на небольшой холмик, где стоял Сторм. Впереди раскинулся желто-зеленый травяной ковер, украшенный белыми, золотистыми и красными пятнами цветов. – Но через каких-то полтора месяца все тут высохнет, пропадет! – Он щелкнул пальцами. – Останутся лишь камни, песок да колючки… Природа здесь меняется стремительно.

– Но в Низинах-то пастбища не должны исчезать так быстро. Или приходится постоянно перегонять фравнов туда-сюда?

– Нет. Там картина иная. Капля воды – и земля сама родит. В Низинах полно рек, да и трава другая, с длинными крепкими корнями. Осенью и весной через прерии перегоняют стада, но долго держать здесь животных нельзя. Фравны – настоящие обжоры, им нужны обширные угодья. У моего отца десять с половиной тысяч акров, и он круглый год пасет там две тысячи голов скота.

– О, так ты родился на Арзоре? – Сторм впервые рискнул задать вопрос личного характера.

– Ага. У отца тогда была землица вниз по Куипаве. Он тоже местный, а мой дед прибыл сюда на самом первом звездолете, – произнес Дорт с оттенком гордости. – И всего три поколения спустя наше клеймо уже ставят на пяти ранчо: у отца, у нас с братом, у сестры с мужем на полуострове… А у дядюшки и двух его сыновей свои усадьбы – «Борги» и «Расселина» на склонах Кормбала.

– Сюда приятно возвращаться. – Хостин окинул взором равнину, простиравшуюся до скалистых круч на востоке, к которым его тянуло с первого мгновения на Арзоре.

– Это точно. – Дорт быстро взглянул на юношу и отвел глаза. – Хорошо здесь, привольно. Человек чувствует себя свободным. За время службы в армии я побывал и на Грэмбейдже, и на Волке-3, и на других планетах, где люди живут ну как сельди в бочке, до того тесно, – такое мне не по душе.

Дорт помолчал. Наконец любопытство пересилило, и он добавил:

– А ты, похоже, прежде уже видел подобное: ты тут прямо как рыба в воде.

– Да, видел когда-то. Только цвета были другие. Песок, горы, небольшие родники, благодаря которым цвела пустошь, убийственно жаркое лето, палящее солнце, простор…

– То, что сотворили с твоей планетой ксики… Это уже не война, а самая настоящая бойня! – Лицо Дорта раскраснелось, взгляд его горел бессильной злобой: как жаль, что нельзя изменить прошлое.

– Так уж случилось. – Сторм пожал плечами, натянул поводья, и конь одним прыжком очутился на другой стороне холма.

– Послушай, сынок, – догнал его Дорт, – поскольку ты воевал, то имеешь право бесплатно получить участок.

– Да, мне говорили. Законопослушному гражданину полагается полторы тысячи акров.