Планета повелителя зверей

– Главное – составить карту. – Археолог наконец спустился с насыпи. – Может, сделаем пару пробных раскопов. Хорошо бы отыскать несколько артефактов, чтобы впечатлить начальство. Но если я прав и мы действительно найдем нечто стоящее, то потребуется десяток лет и постоянный лагерь, чтобы исследовать окрестности. Бокатан, – обратился Соренсон к провожатому на языке жестов, – в жаркий сезон озеро высыхает?

Шаман лишь развел руками:

– Бокатан был с дождями, не был в засуху. Воды много, думать, не уходит.

– Пожалуй, я с тобой соглашусь, – кивнул довольный Соренсон. – Значит, можно работать круглый год!

– Лишь бы воды не стало слишком много, – заметил Сторм. – Судя по отметкам, здесь случаются наводнения.

Но исследователя это не смутило:

– Если потребуется, разобьем лагерь ближе к утесам на севере, там есть небольшая возвышенность. Вряд ли паводки затопляют всю территорию целиком. Последние месяцы дождь лил не переставая, однако озеро не вышло из берегов.

Но вскоре сама жизнь опровергла гипотезу Соренсона: к утру зарядил дождь, который едва не затопил лагерь. Группа впопыхах перебралась подальше от стремительно переполняющегося водой озера. Сперва показалось заманчивым укрыться на груде развалин, но затем от этой идеи все же отказались, – слишком опасно.

Ливень, по крайней мере, избавил их от угрозы внезапного нападения нитра, однако норби все равно беспокоились. Согласно верованиям аборигенов, вода и война были дарами Гремящих-в-Горах, но наводнение грозило гибелью. Поэтому, когда со скал неподалеку сошел оползень, путешественники поспешили к северному, более высокому и пока еще неизведанному краю долины.

Трое туземцев пустились на поиски подходящего укрытия (важно, чтобы оно находилось выше старых отметок уровня воды), а Сторм и Мак потихоньку уводили навьюченных лошадей от озера, взбираясь вверх по склону. Соренсон и Бокатан отправились в сторону легендарных пещер; археолог намеревался выяснить все возможное, прежде чем непогода вынудит их свернуть исследования.

Обычно послушные лошади упрямились и шли неохотно. Сторм пожалел, что не уговорил Сурру помочь с перегоном, однако ранним утром кошка куда-то запропастилась. Землянин догадывался, что она просто пережидала дождь: не получив четких указаний, Сурра действовала на свое усмотрение. Баку он также не видел с самого рассвета.

Почти все лошади наконец вскарабкались на крутой холм. Вдруг Мак взволнованно вскрикнул. Надеясь, что погонщик просто увидел удобную возвышенность, Хостин дернул за поводья последней кобылы, которая тащила его вещи.

А затем небеса разверзлись, и началось настоящее светопреставление.

За время службы в армии Сторму доводилось попадать под обстрел и видеть ковровую бомбардировку… Но никакая человеческая ярость не сравнилась бы с неистовым буйством первозданной стихии.

Ливень обрушился сплошной стеной, черные тучи заволокли небо. Стало трудно дышать; не видно было даже головы и гривы скакуна, а струи больно хлестали землянина по телу.

Фиолетовым огнем сверкали копья молний, от грома закладывало уши; конь вставал на дыбы, рвался, обезумев от страха. Жеребец несся сквозь водопад, не разбирая дороги. Хостин вцепился в шею скакуна и прижался к нему, с трудом переводя дыхание.

Вокруг все еще было темно, но дождь почти прекратился, только слышался свирепый рев бури. Вспышка вновь разорвала небо, и Сторм увидел, как скальный выступ, под которым они очутились, вдруг разлетелся на куски. Повелитель зверей оторопел, отпрыгнул в сторону, упал на колени – земля и обломки камней погребли его под собой, и он потерял сознание.

Когда он очнулся, вокруг была тьма кромешная, да и тишина стояла просто оглушающая… Хостин открыл глаза и легонько пошевелился; он еще толком не пришел в себя, но уже страстно желал выбраться на свободу. Нащупав над головой податливую почву, землянин приподнялся.

Кажется, ничего не сломал, хотя тело отзывалось болью на каждое движение. Сторм с трудом выполз из завала; нужно вспомнить, что произошло за секунду до того, как свет померк.

Он позвал коня – и услышал пронзительное ржание, жалобное и испуганное. Снова крикнул в темноту, ласково, нежно, повторяя все те особые слова, которые говорил Дождю-в-Пыли в первый миг знакомства. Не прекращая успокаивать жеребца, Хостин разгреб землю, освободил свои ноги и вскоре уже мог стоять.

Вытянул вперед руки, а затем вспомнил, что захватил с собой фонарик. Нажал на кнопку, и луч едва-едва осветил камень, заплясал на твердой поверхности: судя по непроглядному мраку, это был свод глубокой пещеры. Наконец луч выхватил из темноты безумные глаза жеребца и его перепачканную пеной морду.

Сторм погладил лошадь по взмокшей шее и принюхался: воздух был затхлым, как в тоннеле, ведущем в долину. Вдохнув еще раз, Хостин почувствовал тошноту и невыносимое желание как можно скорее прорубить дорогу из этой пещеры или расселины – не важно, где именно они находились. Повелитель зверей насилу взял себя в руки.