Планета Шеол

Б'Дикат выразительно закатил свои карие волоокие глаза и причмокнул сочными губами, показав необычных размеров язык.

— Какая же тогда от него польза?

— Вы сможете принимать его, — ответил Б'Дикат. — Да, сможете, но только после того, как подвергнетесь воздействию дромозэ за пределами этого помещения. Вы сможете пользоваться всеми положительными качествами этого препарата и не будете страдать от плохих. Хотите кое-что посмотреть?

«Какой тут может быть ответ, кроме утвердительного, — мрачно подумал Мерсер. — Он, видимо, думает, что у меня есть возможность покинуть эту планету по своему усмотрению?»

— Посмотрите в окно, — предложил Б'Дикат, — и расскажите, что видите.

Атмосфера была ясной. Поверхность Шеола напоминала пустыню горчично-желтого цвета с зелеными полосами, образованными лишайником и низкорастущим кустарником, который, по-видимому, едва сопротивлялся нескончаемым сильным иссушающим ветрам. Пейзаж был однообразен. В двух-трех сотнях ярдов виднелась группа ярких розовых предметов, которые казались живыми, но расстояние не позволяло Мерсеру сделать какое-нибудь определенное заключение. Еще дальше, в самом правом углу зрения окна, виднелась статуя, представляющая собой огромную человеческую ногу, высотой с шестиэтажный дом. Мерсеру видно не было, чем эта нога заканчивалась.

— Вижу большую ногу, — начал он, — но…

— Что «но»? — тут же перебил его Б'Дикат, словно ребенок, скрывающий правильный ответ загадки. По сравнению с любым из пальцев этой огромной ноги, Б'Дикат казался карликом.

— Но ведь это не может быть настоящей ногой? — усомнился Мерсер.

— Она — настоящая, — заверил его Б'Дикат. — Это — капитан первопроходец Альварес, первооткрыватель планеты. Через шестьсот лет он все еще в прекрасном состоянии. Конечно, почти весь поражен дромозэ, но мне кажется, у него еще осталось не так уж мало человеческого сознания. Знаете, что я делаю?

— Что?

— Я даю ему шесть кубических сантиметров суперкондамина, а он в ответ мне фыркает… Настоящее счастливое фырканье. И тот, кто этого не видел, может подумать, что происходит извержение вулкана. Вот что делает суперкондамин! И вы тоже будете его получать. Вам очень и очень повезло, Мерсер. У вас есть такой друг, как я. А у меня есть шприц. Я делаю за вас всю работу, а удовольствие получаете вы. Разве это не приятный сюрприз?

«Ты лжешь, — подумал Мерсер. — Лжешь! Откуда же исходят крики, которые мы все слышим в передачах, как напоминание о Дне Наказания? Почему врач предлагал выжечь мне глаза или уничтожить?»

Человек-корова печально следил за ним, выражение его лица отражало муку.

— Вы не верите мне, — сказал он.

— Не совсем, — попытался смягчить Мерсер. — Только считаю, что вы чего-то не договариваете.

— Не так уж и много, — кивнул Б'Дикат. — Когда дромозэ нападут на вас, это шокирует. Состояние будет хуже некуда, когда вы увидите, что у вас начнут отрастать новые части тела: головы, почки, руки. У меня здесь есть парень, который отрастил за один сезон тридцать восемь рук. Я забрал все, заморозил и переправил наверх. Я стараюсь хорошо заботиться о живущих здесь. Вам, наверное, первое время будет не по себе, вы будете кричать, переживать, но помните — стоит вам только позвать меня: «Друг!», и у вас будет лучший уход во Вселенной. А теперь скажите: хотите ли яичницу? Сам я не ем жареные яйца, но большинство настоящих людей их любят.

— Яйца? — удивился Мерсер. — Какое отношение имеют яйца ко всему, что здесь происходит?

— Почти никакого. Это просто угощение для людей. В вашем желудке должно быть что-нибудь перед тем, как вы выйдете наружу. Это позволяет лучше перенести первый день.

Мерсер с недоверием смотрел, как огромный человек вынул из холодильника два драгоценных яйца, умело разбил их и бросил на небольшую сковороду, которую поместил в нагревательное поле в центре стола.

— Друг, да? — ухмыльнулся Б'Дикат. — Вы еще убедитесь, что я — добрый друг. Когда выйдете наружу, помните об этом.

Наружу Мерсер вышел через час.

В каком-то необычном умиротворении с самим собой он стоял у двери. Б'Дикат по-братски подтолкнул его. Это было сделано доброжелательно, чтобы приободрить.

— Не заставляй, приятель, одевать меня свинцовый скафандр. — Мерсер заметил скафандр размером с каюту обычного космического корабля, висевший на стене в соседней комнате. — Когда я закрою эту дверь, — продолжал Б'Дикат, — то откроется наружная, — и останется только сделать несколько шагов вперед.

— И что же тогда произойдет? — поинтересовался Мерсер, у которого от страха желудок сжался в крохотный комочек и перехватило дыхание.

— Опять тебе нужно повторять все сначала? — спросил Б'Дикат. В течение целого часа он отбивался от вопросов заключенного о мире снаружи купола. Карта? Б'Дикат расхохотался от одной мысли о ней. Пища? Он сказал, что об этом не нужно беспокоиться. Другие люди? Там они будут. Оружие? А для чего? — вопросом на вопрос ответил нечеловек. Снова и снова он повторял, что является лучшим другом Мерсера. Что с тем может случиться? То же, что и со всеми остальными…

Человек ступил наружу.