Планета шестизарядного пистолета

– Он сбежал. Снова вернулся сюда. Я попытался переговорить со своим клиентом по контракту в форте силовых установок, но это бесполезно. Он настаивает на том, чтобы я доставил Хенси к нему, поэтому мне нужно найти его. Он здесь, в городе.

Люк перекатил жвачку слева направо. «Ага».

– Он здесь, всем это известно, включая тебя, но я не знаю, где его искать. – Зак подался вперед. – В Шейне не так уж много людей, которым я бы доверился, но я считаю, что тебе можно доверять. Тебе известно, где скрывается Хенси?

Люк прекратил жевать. «Нет».

– Ты видел его?

Люк мутным взглядом посмотрел на коптящую лампу. «Нет».

– Черт возьми, Люк, если все вы только и будете говорить «ага» и «нет»!

– Я буду начеку. Это все, что я могу для тебя сделать, Зак. Ты найдешь его. – Рука начальника полицейского участка потянулась к сложенной газете, правый носок его сапога начал слегка постукивать. Зак отчетливо ощущал громкие удары часов, висевших на стене. «В свое время, Зак, ты столкнешься с ним, уверяю тебя. Но несмотря на это, я буду начеку».

– Большое спасибо за поддержку, – промолвил Зак и вышел. Он побрел вниз по Мейн Стрит, поднимая пыль, которая блестела при свете желтой луны.

Подобно многим уроженцам Миссури, Люк Смитт был потомком одной из европейских семей, которые когда-то переселились с Террафирмы. Поведение начальника полицейского участка было каким-то загадочным. Но одно Зак знал определенно, что Люк Смитт был его единственной надеждой в деле сбора сведений о Хенси Бонне. Поэтому воспоминания об отрывисто-грубой и бесполезной беседе разожгли его гнев.

Он продолжал идти, хотя уже давно прошел магазин Меркантайла и Рапопорта, магазин-парикмахерскую для мужчин. Почти везде были разбиты витрины.

В пивной «Последний шанс» уже погасили свет. Заку показалось, что он увидел, как сверкают красивые волосы Белл. Он ускорил шаги.

9

Чем ближе подходил Зак к пивной «Последний шанс», тем отчетливее начинал осознавать, какое отвращение испытывал каждый раз, когда ему приходилось приближаться к этому месту. У него начинало урчать в животе, и он признавал, что здесь существует и правит над всеми безмолвная пьяная правда.

Из помещения раздавались грубые ругательства. Неожиданно послышался звон разбитого стекла, который сопровождался грохотом и топотом. На крыльце, наполовину скрытая из-за привязанных роботов-лошадей, стояла Белл Новак, наблюдавшая за приближением Зака. Вдруг она закричала вульгарным голосом: «Черт бы тебя побрал, Фритци, это уже второе зеркало за неделю!»

Непристойный голос ответил: «Ну-ка иди сюда, Белл, и повтори это. Я сдеру с тебя трусы и потащу наверх, а потом…»

– Я – леди, ты что забыл об этом, вонючий шалопай!

Зак подождал в тени, охваченный благоговением и отвращением одновременно. Конечно, Белл умела постоять за себя, когда это было нужно. При ее профессии, которую она приобрела, как только стала взрослой девушкой (потому что хорошенькой девушке практически нечем больше заниматься в Шейне), необходимо было либо научиться стрелять, драться, смеяться и защищать себя всеми возможными средствами, либо ожидать, пока тебя изнасилуют, изобьют, оскорбят, унизят или же сделают все это одновременно. Но несмотря на это, Зак кипятился, когда Белл по необходимости вела себя грубо, чтобы отвадить бандитов.

Какое-то мгновение она стояла боком к нему, так что ему был виден ее дерзкий профиль. Свет, падавший на нее из пивной, освещал низкий вырез ее дешевого платья, украшенного блестками. Выделялась ее полная грудь. Белл была невысокого роста, несколько приземиста, крепкого телосложения. Но при этом у нее было приятное и ласковое личико, черты которого трудно было различить при слабом освещении. Ее карие глаза и светлые волосы искрились. По позе с зажатыми кулаками на боках можно было определить, что она в ярости.

Изнутри раздалась еще большая какофония. Затем снова захохотали. Белл пронзительно закричала: «Ты слышишь, что я говорю? Ты воняешь, воняешь, воняешь!»

– Ох, сейчас подойду и поцелую эту телку, – закричал Фритци Бонн в ответ. – Разберусь с этим барменом и тотчас выйду и размозжу это венерическое личико, не так ли, парни?

Раздались возгласы одобрения, ругательства, звуки разламывающейся мебели. У Зака похолодели ладони.

– Мы еще не напились. Мы не позволим закрыть это заведение. – Бармен! – послышался изнутри лукавый женский голос. – Мы все свободные души, а ты один из тех, кого наши революционные праотцы сделали опасным. Один из тех, кто мешает свободе личности других. Ты дрянь… – Сопровождаемая хохотом и аплодисментами девушка что-то швырнула, – теоретик, паршивый социальный мыслитель… – Одобрение переросло в гром оваций. – Тупица! Если ты закроешь эту чертову пивную, я раздавлю твои яйца!

Помимо рева веселья и ликования, раздавались подбадривающие возгласы. «Ты молодец, Келемити!»

– Ей все известно об этих «умниках» и об их теоретиках.

– Ура, Келемити, она умеет читать!