Планета смертной тени

Дик-18 что-то промычал в ответ и попытался изобразить кивок. Ут-Ташан довольно улыбнулся и отпустил губу. Дик-18 тут же прихлопнул рот ладонью, будто боялся, что его снова начнут пичкать неизвестными снадобьями.

– Не глотать! – еще раз погрозил ему пальцем абориген.

– Понял, – не открывая рта, промычал Дик-18.

– Идти, – кивнул Ут-Ташан и, положив копье на плечо, первым зашагал в сторону леса.

– Ну, как ты? – спросил Дик-33.

– Нормально, – старательно прижимая нижнюю губу к зубам, ответил Дик-18. – Сначала, после того, как проблевался, слабость жуткая накатила. Казалось, вот прямо сейчас завалюсь на бок и издохну, как пес шелудивый. А сейчас вроде ничего, полегчало, – он посмотрел на темно-синее, будто краской, широкими, грубыми мазками нарисованное небо и громко хохотнул. – Вот это да!.. Облака плывут себе и плывут. И на меня не смотрят.

– Облака?

– Ну, да.

– А раньше они на тебя смотрели?

Дик-18 наклонил голову и сосредоточенно потер пальцами брови.

– Не помню… – Он с надеждой посмотрел на Дика-33. – А должны были?

Дик-18 явно заговаривался. Но при этом бодро шагал вперед. Должно быть, странное плывущее состояние сознания было побочным действием порошка, что дал ему Ут-Ташан.

Вскоре они вошли под полог леса. И сразу будто в сырой полумрак провалились. В борьбе за свет деревья старались поднять свои кроны как можно выше. Густая плотная листва полностью закрывала небо. Внизу же голые стволы, облепленные огромными, уродливыми, похожими на гигантские разноцветные бородавки, растениями-паразитами, оплетали лианы. Земля, покрытая лишь слоем гниющей листвы, была настолько пропитана водой, что нога проваливалась в нее едва не по щиколотку. С разных сторон доносились влажные, будто растекающиеся в воздухе, шлепки падающих капель. Струйки воды стекали по стволам деревьев, по-змеиному извиваясь меж неровностей коры. Вода сочилась из трещин на глянцевой, зеленовато-коричневой кожице лиан. Вода была повсюду. Сам воздух был напоен влагой.

Глянув в сторону, Дик-33 обратил внимание на то, что плотный покров гниющей листвы на земле местами то приподнимается, то вновь опадает. Казалось, земля дышит.

– Что это? – указав на одно из таких мест, спросил Дик-33 у следовавшего рядом с ним аборигена.

Тот страшно вытаращил глаза, сказал несколько слов на своем языке и, будто плетью, взмахнул рукой.

– Там плохой место, – обернувшись, сказал Ут-Ташан. – Зверь жить. Большой… Длинный. Кусаться больно.

– Змея?

– Не знать, – пожал плечами Ут-Ташан. – Мы его кохей-капша называть… Кохей-капша хорошо, однако.

– Почему это? – удивился Дик-33.

– Не кусаться, если на него не наступать. Синий жук – плохо. Синий жук маленький. Такой. – Ут-Ташан показал первый сустав мизинца. – Но его много. Так много, что деревья не видеть.

– А откуда появляются синие жуки?

– Там сидеть. – Ут-Ташан копьем указал на один из уродливых наростов. – Сидеть, ждать, пока много-много не стать. Выходить, когда второй солнце подниматься.

– Каждый день? – удивился Дик-7.

– Нет, – мотнул головой Ут-Ташан. – Но я день не знать, когда жук выходить. Поэтому надо быстро-быстро лес ходить.

Дик-33 то и дело посматривал на шедшего рядом с ним Дика-18. Тот шагал уверенно, легко и вроде бы чувствовал себя отлично. Вот только глупая улыбка, не сходившая с его губ, вызывала некоторую тревогу. Он смотрел по сторонам широко распахнутыми глазами и, казалось, пожирал восторженным взглядом все, что видел.

– Ты знаешь, куда мы идем? – спросил его Дик-33.

Просто так. На всякий случай. Чтобы быть уверенным, что Дик-18 еще не окончательно выпал из реальности.

Не глядя на задавшего вопрос спутника, Дик-18 молча кивнул.

И – все.

– Может быть, повернем назад? – задал провокационный вопрос Дик-33.

Дик-18 вновь даже не покосился в его сторону.

– Не стоит, – сказал он.

И вдруг медленно, плавно вознес руки над головой. Будто очертил вокруг себя невидимый круг.

Абориген, шедший по левую руку от Дика-18, что-то сказал, обращаясь к Ут-Ташану.

– Оставь, оставь, – обернувшись, рукой замахал на Дика-33 сын вождя. – Ходить – хорошо, думать – плохо.

– И долго он будет так плохо думать? – насторожился Дик-33.

– Нет, – ответил Ут-Ташан.

И – все. Что должно было означать это «нет» – поди угадай.

Дик-33 отметил, что уже не в первый раз он пытается и не может получить от сына вождя более или менее вразумительный ответ о том или ином отрезке времени. Видимо, аборигены не имели даже самой примитивной системы измерения времени. Наверное, им это было не нужно. А, может быть, они просто не видели в этом смысла. В самом деле, зачем считать дни в мире, где на землю никогда не спускается ночь? И, кто знает, может быть, они были гораздо счастливее тех, кто считал секунды, постоянно куда-то спешил и непременно опаздывал.