Планета супербарона Кетсинга

Хижину, находиться в которой с каждым часом становилось все труднее, покинули еще через день. Рыба за это время окончательно стала поперек глотки, крики ребенка – вполне себе родившегося, несмотря на антисанитарию, – звучали в ушах, даже когда тот засыпал. Хозяин жилища вывел Вока к телеге, нагруженной мягким барахлом. Не сразу удалось понять, что это не мусор, прихваченный, чтобы выбросить по дороге, а мягкое посадочное место для него – графа. Появилась и лошадь, не очень и тощая, но очень грустная. Она все время норовила остановиться и слопать ближайшую колючку. Наверное, из-за колючек и грустная, заключил Вок. Мужик полил на ступицы какой-то гадостью, то ли чтобы не оскорблять слух колесным скрипом, то ли чтобы не демаскировать эшелон до поры до времени, взял лошадь под уздцы и пошагал вдоль извилистой, скрытой кустами колеи.

К реке подъехали относительно скоро, всего за несколько часов. По пути колея вбирала другие тропинки, сама вливалась в дорожную путаницу, быстро превращаясь во вполне себе серьезную средневековую магистраль. Это напомнило горную реку, начинающуюся струйкой в щели между камнями, удваивающуюся каждые несколько километров, несущую мощные воды уже к концу первого дня пути. Если, конечно, путь вдоль такой реки имеется, по горам ведь особо не полазишь. Ладно, будем считать – к концу дня пути, если по воде аки посуху, закончил размышления Вок. Повозка дергалась самым ужасным образом, сидеть в ней приходилось только ради графского благородного статуса. Хозяева стелили как покрасивее, но от тряски куча быстро расползлась, Вок, поначалу гордо восседавший на тряпье, то и дело взмахивал руками, рефлекторно компенсируя толчки на ухабах, а ближе к цели уже напоминал себе боярыню Морозову с известной картины.

В попутном направлении двигались разнокалиберные телеги, а вот навстречу не попалось ни одной. Объяснился феномен, когда дорога уперлась в медленно текшую, очень широкую реку. Транспортные средства спешили к парому, встречные же на берег еще не прибыли, этим паромом везомые. Наконец телега остановилась, и Вок из нее кое-как вывалился. Сделал несколько приседаний для разминки. Ничего себе мультитлон – сначала регата на обломке мачты, потом экстремальный туризм с ночевкой на помойке, марш по песку и ошметкам водорослей – то ли спортивная ходьба, то ли тренировка к пляжному волейболу. Потом выживание в не приспособленной для этого хижине и, в финале, ралли-рейд по пересеченной местности. Как говорил тренер… «Да что я все время тренера вспоминаю, – возмутился своим мыслям Вок. – Он мне больше никто. И фразочки его такие, что я сам лучше сочиню. Вон окрестности рассматривать и то приятнее, чем старые разговоры в голове крутить. Так довспоминаюсь. И про то, как из команды выгнали, и про…» Довспоминался. Ролин, его не забудешь. Хоть и незнаком был совсем, даже лицо Вок видел вблизи, только когда руки перед поединком пожимали.

Чтобы не предаваться депрессивным мыслям, граф де ла Коста прошелся с гордым видом среди ожидающих. Народ кланялся, уступал дорогу, вертел головой в поисках то ли кареты, то ли утраченной свиты. Неудивительно, просохшая одежда сияла красно-зеленым, а образовавшиеся по ходу кораблекрушения дыры… ну, так мало ли, наверное, гордых небогатых рыцарей странствует по окрестностям. Ждать скучно, а тут хоть кто-то не совсем серый и унылый. На самом деле стоило разглядывать сам паром, точнее, механизм, приводивший его в движение. Конструкция изрядно меняла все представления Вока о Средневековье, являлась в образе чуда инженерной мысли.

Огромный плот имел два этажа, на обоих теснились телеги числом, наверное, штук сорок. Никакие мускулы, ни человеческие, ни лошадиные, сдвинуть такую чушку не смогли бы – невероятной толщины канат тянулся к сложному механизму, судя по всему приводимому водяным колесом. Еще точнее – взводимому. Колесо использовалось, чтобы понемногу затащить груз на соседнюю горку, двигался он по склону, выстланному деревянными катками. Съезжая оттуда, груз тянул кант парома. Понятно стало столь редкое расписание движения – фаза затаскивания, видимо, занимала несколько дней.

Пока Вок знакомился с местной механикой, началась разгрузка. Телеги бодро скатывались по двум настилам сразу с двух палуб, за телегами без спешки прошествовал табун распряженных лошадей. Бывший пират-разбойник, хозяин хижины, отец новорожденной девочки и, на данный момент, слуга подбежал, дернул за рукав:

– Пожалуйте вперед, ваше сиятельство.