Планета супербарона Кетсинга

Не думать… Не думать не получилось, полезли мысли про планету барона Кетсинга. Там лезли мысли про Землю, а здесь про Кетсинг. Не про планету, конечно, что ему планета, но про тех, кто там остался, и о делах, которые там оставил. О бароне. Ведь так и не узнал, что с ним и с Редвиком. Ранены? Вок сам дрался рядом, когда они падали. Хотелось верить, что ранены, что овергерцог врал про совместный поход к Богу. Совесть. Для нее «хочется верить» – совсем не то, что «знаю». И для нее «ничего не мог сделать» не оправдание. Вдруг они так и остались лежать на площади перед собственным домом? Вок должен был вернуться, помочь. Лекарства у спрута добыть, деньги, в конце концов. Там, в сундучке, имелись золотые, не много, но даже их ни барон, ни дворецкий не тронут. И не свяжешься, не скажешь «это вам». А ведь сказать еще и мало, надо убедить.

Мудрое лицо барона встало перед глазами. Да, лицо у него действительно мудрое, почему это сразу в голову не пришло? Человек, с которым интересно разговаривать, которого хотелось расспросить о жизни, о прошлом, обо всем том мире, в конце концов. Не расспросил, не нашел подходящего момента. Теперь далеко, и даже как далеко – неизвестно. И про расстояние не спросил, но это не спросил у осьминога.

И загадочный берсерк остался загадочным. Не бывший барон Коляхн-Банобер, а именно берсерк. Почему он не только витязь, но и маг, и поп? И ведь разговаривали, специально раскручивал хозяина горного замка на всякую болтовню, а про это не спросил. Теперь кажется – забыл про самое интересное. И подарок ему не послал. Деньги обидели бы, он хоть и забывчивый, а выучил, что Вок не пленник, а гость. А подарок подошел бы, Кетсинг бы и подсказал, что послать.

И та девушка, промелькнувшая, кто она? Нет, переживать о девушке – это перебор, она не человек, а лишь образ. Не важно, где вспоминать образ, можно и в Воронеже, можно и здесь, в саратовском кафе. А вот Борровс. Закомплексованный злыдень. Жаль, что Вок не навалял ему тогда по морде, наоборот – проиграл поединок. Берсерк все списал, поставил Вока выше, заставил дабл-п графа завидовать. Но это по-тамошнему, ровно столько, чтобы Борровс от злости еще больше раздулся. А по-нашему, по-земному, морду следовало бить.

Вот именно – там, на неизвестно где летающей планете, о земных делах вспоминал, о том, что на Земле не успел, а здесь – о недоделанном в том мире. Интересно – это человек так устроен, сожалеет о далеком, или Вок один такой?

Обернулся к окну – вечер. Если расписание поездов не поменялось, пора покинуть замечательный город Саратов. Шел по улицам, пусть незнакомым, но по сравнению с планетой барона Кетсинга ох каким родным. Центральный парк узнал – так же ярко освещенный, так же набитый публикой.

Крики донеслись издалека, топот ног, треск ломающихся кустов. Кого-то били, кто-то убегал, догонял. Дежавю или так здесь принято? Совсем рядом, у прохода на боковую аллею, собиралась толпа, не большая, человек семь. На асфальте – какой-то парень, грудь рассечена, кровь, обычное дело… нет, это Земля, здесь, дома, такое не норма! Завопила женщина: «Вызовите же скорую!» В ране, в такт пульсу, поднимался и опускался маленький красный фонтанчик. Не задумываясь, почти машинально Вок наклонился, сунул пальцы в самое мясо, надавил, не получилось, в другой точке, в третьей. В голове проскочило «не в первый раз» – маг и целитель с планеты Кетсинг, привычная работа. Кровь продолжала сочиться, но уже не фонтанировала, доживет парень до больницы или нет? Дай бог инопланетный, чтобы хоть до врачей настоящих дожил.

«Скорая» въехала прямо на аллею, затормозила, выпихнула экипаж, все – немолодые женщины, даже водитель. Бившие сквозь листву фонари делали лицо врача усталым и больным, а может, оно и было усталым и больным. Наклонилась, бросила помощнице «ножевое», взяла поданную сумку, начала копаться.

– Я артерию держу, – сказал Вок. – Зажать бы чем-то, отпущу – струей хлестанет.

– Вы медик? – спросила врач скорой.

– Нет, я спортсмен.

Ответ почему-то удовлетворил, и из сумки показался блестящий зажим. Врач умело ввела его в рану, щелкнула инструментом. Нахлынула зависть – вот бы ему так в крепости Бротат. Помог затащить тяжеленные носилки в машину – как женщины с ними сами управлялись, осталось непонятным. Все, дело сделано, Вок шагнул в сторону, взглянул на себя, обратился к стоявшему рядом мужику:

– Можно здесь где-нибудь сменить одежду?

Тот повернулся и не глядя зашагал прочь. Толпа быстро исчезала – самое интересное позади, а иметь дело с полицией, с перепачканным кровью Воком не хотел никто. Оставалось вздохнуть, поднять упавшую на землю сумку и лезть в кусты переодеваться в спортивный костюм с гербом Воронежа на спине, в тот, который упаковал два года назад да так ни разу и не надел. И точно так же, как в прошлый отъезд из Саратова, шагать к вокзалу.