Планета свиней 2

Суд намечен ровно на двенадцать часов дня, а значит, есть время вздремнуть. Абрамяу поправил тонюсенький, словно антенна хвост, упакованный в специальный чехол лыжного костюма и, свернувшись калачиком, задремал.

***

В зале, как говорят в Стране Сибирь, шишке кедровой негде упасть.

В первых рядах в полицейской форме с медалями при погонах – сидели волки. За волками толкались, визжали и сквернословили полсотни кабанов. По углам, в проходах и на галёрке ютилась пресса – в массе своей собачье племя. На скамье обвиняемых, за решёткой двое: рыжий кот и улыбчивый, однолапый барсук. Место судьи ещё не занято, но все знали, что расстрельное дело ведёт пожилой человек по фамилии Черепанов.

В комнате, примыкающей к залу суда, шло совещание. На нём присутствовали только два человека.

– Не будем тянуть кота за хвост, сделаем всё, как велено. Я тороплюсь. На ужине во дворце сегодня корейку обещали, – мечтал скорее откушать старший советник князя, Парамон Лизнёв.

Судье Черепанову было восемьдесят два года. Ему бы на покой, к внукам, а он всё сажал антропоморфных преступников и сажал: кого на малый срок в лагеря, кого на каторгу, а иных приговаривал к «высшей мере».

Сегодня дело простенькое и разбирать нечего. Пришло прямое указание от князя Сибири: судить шпионов по всей строгости закона, приговорив обоих к смертной казни без права на обжалование и амнистию. Князь Витольд настаивал с решением не тянуть, передав свои пожелания через советника Парамона. Черепанову и в голову не пришло собачиться с правителем Сибири. Работу свою он очень любил, антропоморфных граждан никогда не любил – потому расстрел, казался, справедливым вердиктом.

Парамон встал из-за стола, пожал дряхлую ладонь судьи Черепанова и вышел из кабинета. Предстояло пройти через зал суда, сквозь неровный строй гибридных солдат и журналистов. Советник не тушевался, расталкивая кабанов, наигранно пряча лицо от фотовспышки, скалящегося антропоморфного спаниеля.

Пробив себе дорогу сквозь толпу антропоморфов, на выходе из зала Парамон встретился лицом к лицу с капитаном Зубовым. Он близко подошёл к Стасу и сказал всего два предложения, состоящие исключительно из глаголов: «Договорились обменять. Не волнуйся».

***

Судья Черепанов трижды призывал соблюдать порядок в зале. После третьего предупреждения освободилось с десяток мест. Самых голосистых кабанов попросили покинуть помещение. Но даже на морозной улице под стенами суда рьяные поборники закона скандировали заготовленные речёвки. Кричали: «И только Сибирь, и только Якутск» и «Смерть шпионам». Пришлось захлопнуть все форточки, чтобы вопли демонстрантов не мешали процессу.

Когда в зале всё-таки наступила тишина, судья дал слово прокурору.

Гибрид северного оленя в синем мундире, застёгнутом на все пуговицы и погонами в золотой бахроме, никогда не носил головного убора, потому что из антропоморфного черепа росли приличных размеров рога: не слишком ветвистые, чашеобразные, высотой не более полуметра. Многие олени подпиливали своё украшение. Кто-то стругал лишь верхушки, иные рубили под корешок. Но прокурор по имени Солёный предпочитал природную стать. Потому не пользовался общественным транспортом и был узнаваем издалека на страх многочисленных врагов.

Прокурор выступал страстно, зажигательно, напористо. Надавив лапами на трибуну, он тряс рогатой головой, дважды пил сладкий морс и неистово требовал расправы над московскими шпионами. Он так горячился, что любому воробью понятно, как фанатично гибридный олень любит свою Родину.

Во время выступления прокурора судья Черепанов развлекал себя размышлениями о житейских мелочах. Натянув на морщинистый лоб квадратную шапочку, вспоминал – полил ли он или не полил фикус на подоконнике; а ещё интересовал новый утюг в кладовке. Судья точно не помнил, в какую сторону надо поворачивать кругляшок, чтобы прибор включить на полную мощь. А когда гибридный олень закончил, судья вспомнил, что поворачивать надо направо, где стояли три чёрных точки. Черепанов обрадовался и хлёстко стукнул молотком по столу, предоставив слово адвокату.

В зале снова поднялся гул, потому что адвокат отсутствовал, что, впрочем, было делом привычным для подобных процессов. Если бы судили вороватого соболя или крутого авторитета из росомах, то, несомненно, адвокаты, которыми в большинстве своём работали гибридные лисы, шуршали бы бумагами, постоянно тявкали, бесконечно требуя перенести заседание на попозже. Сегодня место адвоката пустовало, а значит, обвиняемые защищали себя сами.

– Подсудимые, у вас есть что сказать суду? – спросил Черепанов.

Рыжий даже голову не поднял. Барсук замотал улыбчивой мордой.

– Слово предоставляется защите, – с сожалением объявил судья, надеясь, что речь зверюшки будет короткой.