Планета свиней

Генерал пошарил в карманах, извлёк потёртый листок.

— Как знал, что пригодится. Вот он, — старый кабан бросил на стол начертанную от лапы карту штурма. — Но что толку, Репо же убили. А завтра наступит и наш черёд. Глупая это затея. Только молоденьких солдат в пекло отправим. У меня сын подрастает. Боязно.

Бароны тоже расстроились. Клещ поставил на стол трёхлитровую бутылку, придавив ею листок. Хруст вынул из серванта четыре стакана. Сковырнув пальцем грязь с ободков, налил до края.

— Давайте помянем Душмана, — сказал Хруст и, звонко шмыгнув пятаком, загнал горючие слёзы обратно в пазухи.

Кабаны выпили, не закусывая и не чокаясь.

— И вы считаете себя боевыми секачами? Называете себя кабаньей элитой? — завелась Шалайя, высушив до дна полный стакан. — Ну и мужики пошли! Вы не офицеры, вы тряпки! Чтоб вам рожать, как настоящей бабе!

Генерал с интересом посмотрел на женщину, которая была никак не меньше его самого. Водка медленно расплывалась по телу, согревая копыта и пуская в ход обворожительные чары. Щерба протянул лапу и поправил лямку сарафана на плече у дамы. Их взгляды встретились. Пробежала искра. Всего миг и вспыхнула молния.

У всех кабанов были впечатляющие клыки. До слоновьих бивней им далеко, но всё-таки…

— Я немного погорячилась, назвав вас тряпками, — извинилась Шалая.

Вместо бивней у неё густо росли приличных размеров усы, на подбородке топорщилась редкая бородка, а её пять сосков (один по ошибке ампутировал пьяный врач-енот), так и выпирали из-под сарафана.

— Охрич! — позвал генерал своего сына.

Поросёнок будто ждал. Он выскочил из комнаты, встав перед отцом по стойке смирно.

— Да папочка, — вытирая влажный нос, отозвался малыш.

— Сын, иди-ка ты погуляй… развейся. Можешь в кино сходить, ну или ещё куда… куда вы там ходите?

— А можно мне к тёте Нюше съездить? — радостно захрюкал пацан.

— Конечно, ты ведь мой сын. Тебе можно всё, — важничал генерал.

— А в школу?.. как же я в школу пойду? Далеко ведь. Папа, сделай мне отпуск, разреши остаться у тёти Нюши, хотя бы на две ночки?

Щерба задумался. Он вспомнил, что на кухне стоит ещё три бутылки водки. Настроение приподнялось ещё выше.

— Охрич… ты знай сынок. Для тебя я сделаю всё что угодно. А про школу вообще забудь. Нечего там делать.

Мальчонка обрадовался. Постукивая копытцами о пол, как заводной заяц-барабанщик он хотел ещё что-то спросить, но замялся.

— Не тяни сын. Говори что надо.

Охрич бегал глазками, выбирая с чего начать.

— Знаешь, папа… учительница пугала меня, что когда проснётся император Варакин, то тебя вызовут в школу. Вот я и спрашиваю. Тебе уже позвонил директор Иванов? Он такой строгий и говорит странно.

Кабаны заметно расслабились, а наивный вопрос поросёнка даже заставил забыть о смерти товарища. Генерал загадочно улыбнулся, будто ведал великую тайну.

— Сынок… знаешь, что мы сделаем с императором Робертом и с другими людьми?

— Я не знаю, — пискнул пацан.

— Мы посадим их в большое корыто, где-нибудь во Владивостоке и отправим в плаванье через весь океан. А тех, кто откажется путешествовать, расстреляем на месте. Запомни сынок, скоро кабаны станут самыми главными на Земле. Планета свиней! — неожиданно выкрикнул Щерба и, подскочив со стула, топнул копытом, вскинув лапу перед собой.

У каждой тайной организации должен быть свой лозунга, а громогласному лозунгу необходим не менее впечатляющий ответ. Охрич радостно взвизгнул и тоже топнул о пол; затем вскинул ладошку и выпалил, как научил отец.

— Свиней планета!

Глава 10

У людей однажды впавших в «ярость» радикально менялась жизнь. Таков закон Страны Сибирь. Человек, вкусивший кровь гибрида, лишался работы и покидал прежнее место жительства. Он отказывался от старых знакомств и редко виделся с родственниками, потому что того, кто почувствовал вкус горячей плоти, было уже не остановить. Желание насытиться, будет преследовать убийцу вне зависимости, употребляет гражданин таблетки или нет. В стрессовой ситуации возможен неконтролируемый выброс энергии. Незаурядный торг на рынке из-за пучка редиски может перерасти в агрессию, а запах животного или его страх — спровоцировать голод.

Поскольку лечение от недуга ещё не придумано, люди, совершившие нападение на антропоморфа, отторгались обществом и становились, кем они являлись всегда — самыми опасными хищниками на Земле, способными выбирать жертву, но только в строго отведённых местах.

Мария Борисовна Пяточенко совсем не жалела, что оставила школу. Она, конечно, любила свой коллектив и озорных поросят, но ветер свободы, а особенно вкус смачной свежатины — нравились гораздо больше. У бывшей воспитательницы был выбор, куда переехать и чем заняться после убийства подростка. Ей предложили работу на птицефабрике с переездом в город Благовещенск. Вторая рекомендация звучала не менее заманчиво — трудоустроиться контролёром в охотхозяйство, что рядом с Владивостоком. Но она выбрала другую профессию.