Планета свиней

Щерба выронил рацию. Генерал проиграл. Его лишат пенсии, выгонят в лес, а там голодно, холодно — комары! Да какой лес!.. его лишат звания и расстреляют. Причём казнить вызовут тех, кто штурмовал казначейство. Майор Чуки крикнет: пли — и позор на весь кабаний род не смыть самым лучшим шампунем. Он проиграл восстание.

Сашке тоже не поздоровится. На карьере военного можно поставить крест. Молодой лейтенант соображал, что же делать дальше, но ход его мыслей остановили громкие выстрелы.

Четыре волка, выхватив «Стечкины», вели прицельный огонь по боевым кабанам. Первым получил пулю в лоб генерал Щерба. Затем рухнули два борона. Потом один за другим гибли младшие офицеры. Сашка рванул вперёд и закрыл своим могучим телом единственную женщину. Она давно не в форме. Шалайя стара и брюзжит хуже китайской мины, но она всё-таки дама. А его долг военного спасать гражданских — и детей, и стариков, и кабанов, и людей, и слабых, и сильных — любых. Сашка зажмурился, прощаясь с жизнью.

Когда смолкли выстрелы, лейтенант открыл глаза. По залу кабака ходили чёрные волки. Все четверо. В лапах стволы, на мордах отсутствие эмоций. Они работали. Также работал Сашка, когда добивал китайских вепрей: бездушно, хладнокровно, не жалея раненых и скулящих. Он ничем не отличается от чёрных убийц. Сашка тоже нёс смерть врагу.

Но волки почему-то не пристрелили его. Они переступали через трупы, иногда останавливались и делали контрольный в голову.

— Что же такое происходит? — спросил лейтенант и обернулся. Сзади стояла Шалайя.

— Ты и твоя красотка — пойдёте с нами, — нехотя сказал один из волков. — Повезло тебе, лейтенант. Говорят, ты умный, потому и выжил.

— Кто вы такие? — снова задал вопрос Сашка. — Пока не ответите, с места не сдвинусь.

— Алданские мы, — сообщил волк и выстрелил в мокрый пятак барона Хруста.

***

Князь по рации отдал приказ всем батальонам, находящимся в резерве. Сообщил, что восстание подавленно.

Кабаны бросали оружие, поднимали лапы и кучной толпой продвигались к площади. Больше других боялись вепри, захватившие главпочтамп на Оржанке. Они перестреляли медведей. Почти две роты. Этого им не простят. В лучшем случае — всех отправят на фронт, смывать вину кровью, в худшем — расстреляют до обеда. Ну что же, значит, такова судьба. Князь он велик. Грех направлять оружие на вождя Сибири.

Княжеский отряд был на грани. Так долго в «ярости» никто и никогда не находился. Люди гремели доспехами и хрипели. Им нужна свежая кровь. Много крови и плоти. Надо вернуться во дворец, пройти на склад и полакомиться свежатиной. Хотя можно не откладывать терзание тел и насытиться прямо здесь в казначействе. Но князь приказ не трогать кабанов. Потому что солдаты глупы и наивны, как дети. Пусть в руках секачей оружие и они восстали; но кабаны не враги людям. Они илишь лекарство.

— Парамон, — позвал старшего советника Витольд.

— Слушаю, государь, — держался из последних сил Лизнёв.

— Вызови Елисея. Спроси, как чувствует себя император.

Парамон настроил рацию.

— Одноглазов! Одноглазов, это советник Лизнёв.

В ответ тишина.

— Наверное, связь нарушена. Возможно, Елисей занят? — озаботился советник.

Витольд смотрел на пленённых кабанов и соображал. Соображал медленно, насколько хватало опьянённого разума. Затем князь вскинул оружие.

— Варакин! Твою же мать! Варакин сбежал! Всё это представление, чтобы похитить императора Роберта!

Писарь Максим покачал головой и с сожалением произнёс:

— Крыса. Никогда не доверял главе охраны. Сволочь ты, Одноглазов! И кстати, у меня родилось стихотворение: скорое, недоработанное.

Все посмотрели на княжеского писаря. Писарь приставил оружие прикладом на пол из серого кафеля и зачитал, только что придуманные им строки:

— Страж бдел под сенью интриг. Охранял он покой государя. Но завидев свинячий штык, Елисей бежал из дворца — поганая рожа…

Глава 19

Коты прятались на чердаке, размышляя, что делать далее. Шёл снег. Слышно, как в маленькой гостинице гремит музыка.

Арестованных полицейских волков и человека этапировали на гарнизонную гауптвахту, после чего пришло время победного пира. Пять офицеров устроили бурную попойку, а сын генерала Щербы под действием снотворного крепко спал. Нейтрализатор спас ему жизнь. Он здоров — в отличие от своего отца, валяющегося в «Молоко» с простреленным черепом.

Шмаль забрался на массивную балку. Свесив лапы, светил фонариком вниз, помогая своему другу, проводить медицинские процедуры. Рыжий раскладывал на деревянном ящике одноразовые шприцы и ампулы.

— Ты можешь живее, лепила?! — требовал ускорить процесс чёрный. — Грудь ломит. Сейчас сознание потеряю. Боль — просто жуть!

— Нашёл лепилу. Я доктор, что ли? — торопился как мог Барс. — Терпи, босс, чуть-чуть осталось.

В гарнизоне происходило, что-то невероятное. Коты наблюдали, как несколько кабаньих рот загрузились в машины и выехали из части. Перед отбоем послышалось завывание из курилки. Пели отвратительно. Кабаний гимн звучал уныло.

— Готово! — обрадовался Барс.