Планета–тайга: Я живу в заонежской тайге. В медвежьем краю

В ту ночь тоже была луна, белая и холодная, как льдышка в темной проруби. Ее можно было достать рукой, но я боялся обжечь морозом пальцы. Мороз расплывался вокруг луны белым туманом, как новорожденный ледок под еле заметными язычками ветра. А ветер снова гудел за окном, ломился в стены, в дверь, рвал крышу и громыхал поваленными деревьями… Сейчас ночь, сейчас не видно, как летят по земле обломки листьев, клочья травы, огрызки тростника, как все это перемешивается с пеной, брызгами, схватывается и застывает на камнях тяжелыми, разбитыми при ударе комьями… Сейчас ночь, и не видно озера. Я знаю — оно свирепо и хищно. Такое озеро встает всегда мертво и жутко. От воды остается поле боя: горбатый, непрочный и хмурый лед — это разорванная на клочья волна не успела добежать до берега и погибла. И долго потом ветру и снегу надо зализывать рваные ледяные рубцы. По такому озеру ходить трудно и опасно.

Лед может быть только к утру. А сейчас ночь, луна и новый шквал. И в шквале через луну летят лебеди. Они летят ночью в морозе и кажутся далекими и неживыми, будто тени, только очень тонкие и изящные… Раз–раз — взмах полосок–крыльев; раз–раз — сначала первый, потом второй, потом по очереди все остальные, и снова: раз–раз… Лебеди улетают. Мне холодно за них, но я совсем спокоен — сегодня ночью они летят правильно, на юг.

Но лебеди вернулись уже назавтра… Утром не встало озеро, и на озере были белые птицы. Сначала мало, потом больше и больше. Беспорядочные, жуткие стаи растерянных птиц. И лебеди снова шли на север… Все известное мне о лебедях спуталось, смешалось и погибло в стоне птиц. Я не мог понять, что держит этих сильных, здоровых птиц здесь, на умирающем озере, что мешает им уйти дальше туда, где тепло и солнце. Но лебеди никуда не собирались улетать. Они оставались, били крыльями наступавший на них лед, держали воду и стонали, будто прощались с чем-то очень большим и близким. И лебеди победили. Лед растаял, и большие белые птицы широко и счастливо расплылись по озеру.

Лебеди исчезли через несколько дней. Я был спокоен за них, знал, что там, на юге, их встретит теплая вода, и даже придумал научно обоснованные оправдания лебяжьему горю… В стае могли быть неподросшие птенцы, могли быть больные птицы, мог подвести вожак… Может быть, не знаю, но все-таки хорошо, что лебеди наконец решили улететь…

Я проводил лебедей, собрал свое имущество и теперь дожидался только крепкого мороза, чтобы по прочной, звенящей тропке выйти из леса. Крепкий мороз пришел, но я еще несколько дней после этого оставался на берегу своего озера — на озере среди ледовитой стужи неожиданно появилась еще одна лебяжья стая. От тех дней и остались в моем дневнике эти последние записи:

«Первый день. На озере еще есть вода, ее мало, льда больше. В ночь мороз. В доме жарко, но на полу стынет вода.

Второй день. Озеро встало. Так я думал вначале — я не видел полыньи. Серая вода была закрыта птицами. Лебедей много. Мороз режет лицо. Не могу понять, почему не улетают.

Третий день. Мороз. Ночью от мороза трещали стены. В полынье лебеди! Что с ними? Оттуда только хлопанье крыльев и стон…

Четвертый день. Что с птицами? Почему не улетают? Мороз жуткий. Им не уйти на юг — синоптики обещали мороз вплоть до Киева. Уходите! Стрелял в воздух — хотел прогнать. Птицы поднялись и стонали надо мной. Птиц не видно — только лапки и полоски у клюва. Все птицы белые — птенцов нет. Идут легко и сильно. Упали в полынью. Бьют крыльями, держат воду. За птиц страшно.

Пятый день. Птицы ушли днем. Несколько раз облетели озеро, упали в полынью и раскатились в стороны — полынья успела замерзнуть… Птицы уходили страшно. Я теперь, наверное, немного знаю, что такое лебединая песня…»

Последняя запись в дневнике:

«Теперь я знаю еще одну лесную сказку–правду. Я слыхал ее много раз, но еще тогда, когда выстрелами в воздух хотел прогнать лебедей, не очень верил этой сказке. Я был жесток, я гнал птиц и еще не знал, что лебяжье горе не умещается в каждом человеческом сердце… Дымилась умирающая вода, от озера оставалась только узкая серая полоска, и на этом последнем клочке живой воды, как в сказке, били крыльями лед и стонали белые–белые лебеди…