Планета Тивит

– Как тебе удалось договориться с охраной завода?– спросил я Макса, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей. Машина вывернула с моста на Московский проспект, несясь во весь опор к заводу имени Малышева.

– Их начальник охраны-мой бывший одногруппник. Мы вместе с ним с одного курса, – пояснил Максим, и опять я уловил в его словах фальшь. Слишком наигранно беззаботно, будто бы заранее подготовлено, это прозвучало. Да, что это с ним сегодня?!– Я позвонил ему, попросил о помощи. Коля – мужик хороший, пошел мне навстречу…

– Понятно…– я посмотрел на молчавшую, как рыба Яну. Она обессиленно откинулась на спинку, полу прикрыв глаза. Судя по ее состоянию, больше всего ей сейчас хотелось умереть. И только недавно родившийся малыш все еще крепко держал ее на этом свете, одним им известными узами, которые соединяют всю нашу историю мать и ее дитя.

– Твою же мать!– Максим нервно нажал на клаксон, резким и надрывным визгом провожая подрезавшую его машину.– Купили права! Так хоть ездить научитесь…

Повода столь горячо выражать свои эмоции, нам мой взгляд, не было. Я по-новому посмотрел на мужа Красовской. Напряженный взгляд, усталые глаза выдавали с головой его нервное напряжение. Я, конечно, сам чувствовал усталость последних дней. Мы уже многое сделали, еще больше предстояло…Этого не мог не понимать Максим, может от того и сидел, словно на иголках.

Мы еще минут пять ехали мимо полузаброшенных, развалившихся зданий корпусов, некогда промышленного гиганта Украины. Где-то бетонный забор покосился, где-то вывалился, а где-то вообще зарос кустами клена, навевая удручающее настроение. Сколько таких заводов только в нашем городе остается доживать свой век? Сколько уже разрушено, перепродано…И хорошо, если так! А некоторые заводы без заказов и инвестиций становятся на полгода, отпуская своих работников в бессрочные отпуска без сохранения заработной платы. Примеров масса…Завод имени Малышева относился именно к таким. Огромные площади его корпусов были закрыты, оборудование порезано на металлолом, рабочих сократили, пополнив армию безработных и служащих на Барабашово. Насколько я знал, на заводе работало лишь всего несколько цехов, да и те, сидели на неполной рабочей недели в отсутствии заказов. Рыночная экономика стала крахом украинской промышленности. Детали и изделия, отвечающие лишь советским ГОСТам, оказались невостребованные нигде, кроме бывшего СССР, а денег на переоборудование не было. Вот и чахли раньше знаменитые на весь мир предприятия, изредка перебиваясь госзаказами.

Внедорожник свернул к проходной, где уже томился в ожидании нашего приезда однокашник Максима. Это был средних лет, крепко сложенный мужчина, только начинающий заплывать жирком, но все еще сохранивший достойную мускулатуру, абсолютно лысый, с крючковатым носом и остроугольной бородкой доцента, которую он изредка поглаживал, внутренне гордясь ее ухоженностью. Через все лицо его проходил багровый шрам, начинающийся где-то под левым глазом и заканчивающийся у шеи. Именно для того, чтобы его скрыть Николай и отпустил столь солидную растительность на лице.

– Я сейчас…– предупредил Макс, вылазя из машины. По его взгляду я понял, что сейчас лучше не высовываться. Раз он сам договаривался, то пусть так будет и дальше.

Николай с полковником поговорили. Макс несколько раз указал на машину, в чем-то горячо убеждая своего одногруппника. Минуты три они спорили, но все же о чем-то договорились. Начальник охраны завода достал рацию и что-то туда недовольно буркнул. Ворота поехали в разные стороны, освобождая нам проезд.

– Говорит проверка какая-то к ним заехала из МВД,– пояснил Максим. усаживаясь за руль и заезжая внутрь завода,– боится как бы его по премии не наказали, что пустил посторонних.

– А при чем тут менты?– недоуменно спросил я, потом спохватился и поправился.– Я хотел сказать полицейские…

– Ничего я привык!– отмахнулся муж Яны.– Завод работает на оборонку. Тут и СБУ часто очень трется. У каждого свои секреты.

Я кивнул, полагая, что с кем с кем, а со службой безопасности Украины нам видеться точно не стоит. Яна уже была в полуобморочном состоянии. Рука покраснела в месте татуировки, напоминая ожог.

– Она горячая вся,– сообщил я ее мужу, попробовав лоб подруги.

– Скоро доедим,– не поворачиваясь назад, зорко следя за дорогой подтвердил Макс.

Машина несколько раз свернула мимо огромного ангара, обогнула кучу нарезанного металла и каких-то рабочих с газовым резаком. Они усиленно трудились, разрезая уголки и швеллера на удобные для погрузки размеры.

– Далеко они его завезли!– проговорил я, оглядываясь по сторонам, где же находится эта статуя Ленина. Заводские работяги проводили нас напряженным взглядом, о чем-то переговорив. Максим совсем затих, сжав обеими руками руль.

– Это здесь…– он затормозил возле одного из ангаров с распахнутыми настежь воротами.