Планета туманов

Потом — он никак не мог вспомнить, как это случилось, приподнял крышку люка и, как ящерица, вполз в тамбур. Там он лежал долго-долго. Наконец сознание вернулось к нему.

«Пищи и воздуха в скафандре лишь на сутки», — вспомнил Алеша.

Он решил рискнуть вернуться в каюту штурмана. Если автоматы еще работали, то там был почти неограниченный запас воздуха. Правда, воздуха горячего, но не вечно же комета будет кружиться у самого Солнца…

Со страхом он снял шлем. Все тихо. Петерсен молчит. Только щелкают приборы. Температура понизилась — плюс сорок. Это много, но вынести можно.

— Товарищ штурман! — крикнул Алеша, подойдя к дверце с красной надписью. — Вы живы?

— Все в порядке, Алеша. Не волнуйся, — ответил хриплый голос Петерсена. — Я продолжаю работу.

Алеша с сожалением вылез из скафандра, с отвращением вдохнул пахнущий резиной и кожей воздух.

— Когда же вы кончите работу? — спросил он, ложась на пол. — Я прямо с ума схожу от скуки.

— Не волнуйся, Алеша, — опять повторил штурман, — работы много. Если откажут автоматы, надевай скафандр…

Алеша задремал и очнулся от холода. Вскочил и не сразу понял, почему на щите управления автоматами зажглись красные огоньки. Дышалось трудно. Лампы светили в полнакала.

— Товарищ штурман! Товарищ штурман! — отчаянно закричал Алеша, молотя кулаками в стальную дверцу. — Что случилось? Почему вы молчите?

— Не волнуйся, Алеша, — медленным хриплым шепотом заговорил штурман, — ра-бо-ты мно-го. Ес-ли отка-жут ав-то… — голос перешел в еле слышный вздох и смолк…

— Автоматы отказали! — Алеша кинулся к скафандру и дрожащими руками натянул на себя тяжелую, ледяную на ощупь одежду. Он понял, что теперь уже не жара, а стужа угрожала ему.

Комета обогнула Солнце и неслась прочь от него во тьму и в холод.

Лампы вдруг ярко засияли, заискрились заиндевелые стены каюты штурмана. Но это была последняя вспышка энергии.

Несколько секунд — и ледяной мрак обступил Алешу.

5. «МЕРКУРИЙ-1»

Над зазубренным близким горизонтом в черно-лиловом небе висит огромное желтое Солнце. Залитые палящим светом, изрезанные трещинами, высоко торчат красные горы Меркурия.

Странный мир! Одно полушарие изнывает от дикого света и жара, а другое спит в вечном мраке и холоде. Воздуха нет. Есть реденькая атмосфера из чужеродных газов, придающих небу лиловатый оттенок.

В широкой расщелине красной горы, на самой границе дня и ночи, тепла и холода, серебристо белеет научно-исследовательская станция «Меркурий-1». Это увенчанный высоким куполом широченный цилиндр, на одну треть врытый в скалистый грунт. Шесть секторов-кают глядят на суровый пейзаж шестью глазами-иллюминаторами. И, как толстые веки, прикрывают их мощные светофильтры.

Вот уже второй год работает станция — самое близкое к Солнцу поселение людей. Трудные задачи стояли перед учеными: главная из них — научиться предсказывать вспышки на Солнце.

Ни один космонавт, странствующий в пределах Солнечной системы, особенно меж планет земной группы, не может быть уверен, что его корабль не подвергнется внезапному лучевому удару. Знать о них заранее, иметь возможность защититься было проблемой номер один. Даже картографирование Меркурия стояло у исследователей на втором месте.

Шесть человек различных характеров и привычек, на долгий срок оторванные от родных и друзей, работали (это может показаться странным) слаженно и без ссор.

На каком же языке они меж собой объяснялись?

Каждый владел, кроме своего родного, еще по меньшей мере двумя языками. У исследователей в ходу была шутка: «Мы здороваемся, прощаемся и ругаемся каждый на своем языке». Проще сказать, они говорили меж собой на языке дружбы.

На столе начальника «Меркурия-1» лежал список личного состава станции:

1. Жан Лекок — начальник, планетолог.

2. Ганс Гюнтер — заместитель начальника, астроном.

3. Роберт Джексон — физик, кибернетик.

4. Анти Тимонен — пилот-космонавт, связист.

5. Петр Орлянкин — биолог, врач.

6. Джакомо Трояни — механик, кулинар.

В распоряжении ученых имелись два вездехода. Один для поездок в холодную зону планеты, а второй — для путешествий по жаркому полушарию. Один с мощной обогревательной системой, другой с еще более мощной системой охлаждения.

На случай бедствия, срочной эвакуации в их распоряжении был небольшой планетолет «Гермес».

Космодром, склады горючего, продовольствия, запасного оборудования и, наконец, атомная установка — все это находилось на теневой стороне Меркурия.

С холодом бороться легче, чем с жарой!

6. ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Жан Лекок видел неприятный и глупый сон: он стоит в белом лекционном зале Института космической физики и собирается рассказывать о действующих вулканах Меркурия. Народу — полно! Все смотрят ему в рот, а он никак не может выговорить первую фразу. Все смеются. Председатель звонит. Опять все смеются. Звон все громче…

Тут только Лекок раскрыл глаза. Звонил видеофон.

— Кто? — спросил он сипло.

— Гутен морген, Жан, — в матовом экране проступило пухлое с голубыми глазами лицо Ганса Гюнтера.

— Бонжур!.. Ты меня разбудил на час раньше срока. Что-нибудь случилось?