Планета в косметичке

Я испугалась: мы и так еле нашли дорогу к отелю от этого рынка, на который попали в результате часовой поездки на велотакси. Такси это явно периодически подзаправлялось ромом: наш водитель, громко распевая веселые песни, долго возил нас кругами по городу. В результате чего в моей и без того не сильной в топографии голове все гаванские улочки смешались в окончательную кашу.

— Мы этот рынок больше не найдем, Вера! — опасливо возразила я.

— Но так это оставлять нельзя! — Верусик была непреклонна. И тут, на мое счастье, в номер постучала горничная. И она говорила по-английски.

После сумбурного интернационального общения (Верусик сыпала вопросами, я еле успевала доносить их до горничной) выяснилось, что бананы называются кимбомбо и, чтобы они приобрели вкус, их надо жарить. А спустя еще десять минут мы стояли на гостиничной кухне — со сковородкой, кукурузным маслом и деревянной лопаткой в руках. Горничная, увидев, насколько иностранные гостьи недовольны «неудачными» бананами, оперативно связалась с руководством отеля. И получила для нас разрешение воспользоваться гостиничной кухонной утварью и самолично приготовить себе диетический ужин из добытых плодов. В результате Верочкиной принципиальности и кубинской гибкости в тот вечер мы и наши супруги угощались не только кимбомбо во фритюре, но и супом из тыквы, собственноручно сваренным Верочкой. И то, и другое, надо признать, удалось на славу!

…На понятливость

А в один из дней нас всех потрясла понятливость и оперативность девушек из сувенирного киоска в холле отеля. Причем, в крайне деликатном вопросе. Как потом рассказала сама Верочка, с утра пораньше она проснулась и почувствовала себя очень нехорошо. У нее кружилась голова, ее мутило и болело все тело. И ко всему — она обнаружила у себя досрочный приход того, что мы, девочки, между собой называем «праздниками». Возможно, сказался длительный и бурный перелет, смена часовых и климатических поясов. Не в силах подняться с постели, Вера решила послать благоверного в аптеку — за прокладками. Милый заартачился, ссылаясь на незнание языков. И пытался убедить свою ненаглядную:

— Верусик, ну они же по-русски не понимают… Как я продавщицам объясню, что мне надо? Да и не мужское это дело — прокладки покупать…

— Как тебе не стыдно! — укоряла его Верусик со «смертного одра». — Ты же видишь, как мне плохо! Я встать не могу. Ну, придумай что-нибудь. Во всем мире понимают язык жестов. Ты зайди в аптеку и просто покажи, что тебе надо!

На этом семейная дискуссия зашла в тупик. Муж Верусика обреченно поплелся вниз, на ходу воображая, как в аптеке будет жестами изображать прокладку. Но надо было еще выяснить, где находится аптека! Спустившись в холл, Верочкин муж подошел к девушкам, которые продавали путеводители, сигары и открытки с видами. И, воскресив в памяти телевизионные рекламные ролики, произнес единственные два слова, известные ему на заданную тему:

— Аптека? Либресс?

Этого было достаточно, чтобы одна из девушек, с пониманием улыбнувшись, выпорхнула из холла. А через пять минут она уже протягивала Верочкиному мужу пачку прокладок с аптечным ценником:

— Инвизибл, сэр!

Верочка была крайне удивлена, увидев, как быстро ее муж, без знания языков, доставил ей требуемый товар. А когда узнала, кто помог ему в этом, самолично спустилась вниз и вручила своей спасительнице доллар.

…На лояльность

На лояльность, честно говоря, наша Верочка испытывала кубинское население не раз. Порой мы хохотали так, что сводило животы! И иногда я даже думаю: а показалась бы мне Куба такой забавной, если бы ко всем ее достопримечательностям не прилагались весьма самобытные комментарии нашей Верочки?

В один из дней мы поехали осматривать усадьбу Хемингуэя в живописных окрестностях Гаваны. Домик оказался маленьким и скромным. Верочка вдруг удивленно спросила у нашего гида-кубинца, который учился в Москве и прекрасно говорил по-русски:

— А почему ваш знаменитый национальный поэт жил в таких плохих жилищных условиях?

Повисла пауза. Потом гид откашлялся и переспросил:

— Вам не нравится домик, сеньора?

— Нет, — ответила Верусик вполне серьезно. — Я секретаршей в холдинге-консалтинге по загородной недвижимости работаю и разбираюсь в стоимости домов.

— Вы совершенно правы, сеньора, — элегантно нашелся кубинец, — на Кубе искренне считали Эрнесто за своего, да и стихи он частенько писал… Но, видите ли, американцы настаивали на том, что сеньор Хемингуэй — их гражданин. И мало того — их национальный писатель. Поэтому на Кубе, увы, сеньору Эрнесто доводилось бывать только проездом и пришлось ограничиться скромным временным жильем.

— А, ну тогда понятно… — удовлетворенно заявила Верусик. И все с облегчением вздохнули.