Планида Сергея Капустина

Наши ледовые рыцари, известные от Мурманска до Астрахани, от Калининграда до Владивостока, предпочитали июньский роздых в Ялте. В честную компанию Капустина зачислили без проволочек, и чувствовал он себя равным среди равных. При размещении в гостинице, когда каждый выбирал номер на собственное усмотрение, Сергей выбрал «люкс», в то время как запросы равных ему по звездному статусу оказались поскромнее. А через несколько дней к нему пожаловали земляки из Ухты – Капустин представил их как давних и близких друзей, искренне порадовавшись нежданной встрече.

Хоккей Сергея Капустина вызывал уважение и радость. Вызывал благодарность партнеров, трепет соперников, довольство тренеров, высочайшие оценки экспертов. Трибуны его неизменно принимали как своего избранника.

Его звездность не подвергалась и малейшим сомнениям. Меж тем стремления к звездному статусу никоим образом не проявлял.

Жил хоккеем.

И счастливым человеком себя считал. Ничего сверх того, что даровала ему ледовая игра, не требовал и не желал. И не искал. Ибо ничего лучше полнокровной хоккейной жизни не видел перед собой на всем белом свете. Такая жизнь обеспечивала его сердцу ритм и мощь, его легким – глубокое дыхание.

«Немного в тени».

Почему при богатейшем арсенале – каковой еще поискать – и при полной выкладке недюжинных сил – каких тоже не сыщешь – ради клуба и ради страны в ключевых сражениях Сергей Капустин недополучал славы и популярности – этому явлению, аналогу которому не вижу, и была в существенной мере посвящена эта книга. Множество ответов найдено; допускаю, что не все.

«Теневая» сторона Капустина проистекает от… светлого образа этого человека. И это не парадокс. Доброта к окружающим – на льду, когда в лепешку разбивался ради партнеров и команды, и вне его, когда последнюю рубаху был готов отдать другу. Простота, редкая для спортивной звезды. Скромность во всем, включая естественный для него уход с авансцены при малейшей возможности, избегание любой публичности, жизнелюбие и непритязательность в быту…

Сам собой вырисовывается знакомый и такой родной образ рослого и плечистого русского мужика родом из суровых и дальних, необъятных краев – с Севера ли, с Урала ли, из Сибири. Таким и был уроженец нефтегазового города Ухты Сергей Алексеевич Капустин. Кристальной чистоты человек.

Сергей Капустин – Валерий Харламов.

Русский северянин – испано-русский москвич. Оказывается, дружили. Явно симпатизировали друг другу. У них много общего было в характерах. Даже то, что не выкладывались полностью в играх со слабыми соперниками, а творили чудеса при встречах с канадцами и американцами, чехами и скандинавами. И общее увлечение имели – современная в пору их молодости популярная музыка, пластинки с записями западных звезд, которые слушали без конца на собственной фирменной аппаратуре, что было тогда большой редкостью.

Звезда Капустина сопоставима со звездой Харламова. Однако Харламов являлся народным любимцем – Капустин до этого невероятного статуса не дотягивал. Самую малость… Об истоках этого – в разных главах этой книги. А здесь добавим: харламовского артистизма, унаследованного от матери-испанки, Капустину не хватало – артистизм в дефиците у северян.

Валерий Харламов, Александр Мальцев, Александр Якушев слыли не просто звездами – котировались в мире как супер звезды.

По единому признанию всех хоккейных авторитетов, с кем довелось обсуждать Сергея Капустина, он – суперзвезда. Причем они же, «спецы», единодушно отмечали, что Капустин не реализовал сполна свой бездонный потенциал.

Отсюда следует: Сергей Капустин – самый недооцененный наш хоккеист! Хотя в 83-м после тщательной компьютерной аналитики всех участников чемпионата мира, где выступали и звезды НХЛ, именно Сергея Капустина признали «идеальным хоккеистом».

А еще следует вывод: потенциально Сергей Капустин мог вообще всех затмить, мог стать фигурой первостатейной во всей нашей более чем семидесятилетней хоккейной истории.

Не стал.

Не по своей воле… И по своей воле тоже…

Сергей Алексеевич так и остался пожизненным ухтинцем. После почти четверти века пребывания в Москве москвичом так и не стал. Монолитный по мироощущению, он невольно оберегал свое «я», свою сущность – кристально чистую. Как бывает кристально чистым морозный воздух «на северах».

В мутной атмосфере 90-х ему стало трудно дышать полной грудью, слишком много вредных человеческих примесей выбрасывалось в столице и окрестностях. Ритм вдохов – выдохов Сергея Алексеевича, прежде безупречно ровный, то и дело нарушался…

Сердечная избыточность – такой мой диагноз соответствовал его болезненным реакциям на тот беспредел, что творился в стране. Сам по себе сильная личность, тут начал терять опору. Такое уже было с ним в 80-м, когда Капустины потеряли своего четырехлетнего Сереженьку… Чудовищно нелепо потеряли свое сокровище… Как-то выстоял. У них с Татьяной появился Денис. Сергей Алексеевич играл. Да еще как играл. Однако он отказывался примириться с уходом Сереженьки, рана чуть меньше кровоточила только во время его нахождения на льду, в родной стихии…