Планшет

Мою первую гитару иначе, как дровами не назовёшь. Струны над грифом у неё были натянуты так высоко, что зажимая аккорды, я сдирал пальцы в кровь. Гриф у старой гитары не регулировался.

Мама несколько месяцев смотрела на моё упорство, на гриф, залитый кровью, и не выдержала – достала заначку. Бюджетная гитара стоила двадцать пять рублей, почти четвёртая часть маминой зарплаты. Серьёзная сумма. Поэтому выбирал я гитару очень тщательно.

В магазин «Культтовары», который находился в том же доме, что и кассы Аэрофлота, на ул. Вавилова, мы пошли с мамой вместе.

– Можно вон ту посмотреть? – спросил я продавца и мне тут же сняли гитару с витрины. Через минуту я понял, что гитара не строит и попросил другую. Продавец улыбнулась и без слов достала с полки следующий инструмент, но и его оказалось невозможно настроить.

– Извините, есть гитары, кроме тех, которые вы мне показали?

– Есть, только за ними на склад нужно идти.

– Я подожду.

Я выбирал гитару полтора часа, мама не выдержала и ушла домой – маме стало неловко за мою дотошность. Уход мамы я даже не заметил, мне было важно получить инструмент, на котором можно было играть. И продавец это поняла и не стала хамить подростку. И большое ей за это спасибо – та гитара продержалась у меня пятнадцать лет и проблем со строем у неё ни разу не возникало.

Та двадцатипятирублёвая гитара была со мной везде, даже в поездке на Байкал. Я настолько привык к её безотказности и выносливости, что однажды решил переделать её в двенадцати струнную. И переделал. И несколько месяцев наслаждался необычным новым глубоким звучанием старого инструмента, но однажды ночью меня разбудил страшный грохот – не выдержал бридж (струнодержатель). Сила натяжения двенадцати струн была такой, что бридж вырвало с частью верхней деки. Так я остался без гитары.

***

– «Хемус» из-под прилавка за сто двадцать рублей будешь брать? – друг Серёга стоял в дверях моей квартиры и ждал ответа, – Белая, как пароход!

«Из-под прилавка» – это выражение родом из советских времён тотального дефицита. Когда я говорю своим детям о том, что в моём детстве не было пепси, они меня недоверчиво переспрашивают: Как это?!

И ведь не было не только пепси, не было почти ничего в советских магазинах. А за тем, что в магазинах было, выстраивались огромные очереди. Чтобы купить холодильник или телевизор, нужно было записаться в очередь и раз в месяц приходить на перекличку отмечаться. Опоздал на перекличку и тебя из очереди вычёркивали. И всё по новой. Месяцами… за обычным холодильником… тысячи людей… по всей стране… Безумие.

Продавцы наживались на дефиците так: часть товара не пускалась в свободную продажу, а распределялась по знакомым и знакомым знакомых. Это называлось «достать по блату» и стоило дороже официального ценника, установленного советской торговлей. Иногда переплата доходила до ста процентов от номинальной стоимости. Но чаще не переваливала четвертака сверху. Двадцать пять рублей. Фиолетовая купюра с изображением Ильича. На лицевой стороне банкноты, мелкими буковками было написано – банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными камнями и прочими активами государственного банка.

За спекуляцию в УК РСФСР была статья, но продавцов-спекулянтов уголовная статья не останавливала – слишком велик был соблазн.

– Чего мне продавцу говорить, берёшь «Хемус»?

– Сто двадцать?..

– Да.

– Пусть откладывает.

– Я погнал, – выдохнул Серёга и убежал. А я стал думать, где взять сотню. Двадцать рублей у меня были.

– Я давно хотела избавиться от этого полированного гроба, – и мама кивнула на трёхстворчатый шкаф, – Надеюсь, за сто рублей его возьмут.

Взяли шкаф за восемьдесят, и мама снова добавила недостающую сумму: Как-нибудь перебьёмся. К тому времени я уже давно подрабатывал санитаром в Третьей советской больнице и мы перебились. Новая гитара стоила того.

Через год новая гитара перестала строить на третьем ладу. Пришлось срочно продавать её бывшему однокласснику.

Боре Гаврилюку было решительно всё равно, фальшивит гитара или нет.

– Да пофиг, – сказал Боря и достал из кармана сотню.

***

Так, вот, джинсы.

Как-то перелезал через забор, и джинсы лопнули по шву на заду. Хорошо, что до дома было недалеко – добежал, зашил. Но вскоре хлорка стала брать своё, и штаны начали расползаться в самых неожиданных местах.

Зашивал снова и снова, потом плюнул – придумал делать заплатки из разноцветной ткани.

– Перестань носить эти обноски! – нервничала тётушка, – соседи говорят, что ты, гей!

Уверен, соседи выражались несколько иначе и гораздо грубее.

В ответ на слова тётушки я только смеялся и вшивал в джинсы очередную заплатку. Мама благоразумно молчала. Но однажды не выдержала и пообещала сохранить портки, чтобы показывать их моим детям. Угроза не подействовала.

 Дырявые джинсы с заплатками в 1989 году… Таких штанов в городе не было больше ни у кого!

НА ЭТОМ МЕСТЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ФОТКА ДРАНЫХ ШТАНОВ. НО ТАКОЙ ФОТКИ НЕТ. ВЕРЬ ТАК.

Да что там штаны! Тех, кто ходил по городу в шортах, можно было по пальцам пересчитать. А в деревнях…

***

– Вам морду когда-нибудь били?

– Что-о-о-о?!