Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Но один «колонист» был важнее всех прочих. Весной 1284 года, когда строительство замка в Карнарвоне только началось, в город приехала королева Элеонора. Здесь у нее начались схватки – вероятно, 16-й раз в жизни. У королевской четы уже было шестеро выживших детей: пять девочек – Элеонора, Джоанна, Маргарита, Мария, Элизабет, и мальчик по имени Альфонсо, названный в честь деда по матери. (Как минимум восемь других детей, включая первого и второго сыновей, Иоанна и Генриха, умерли в младенчестве.) 25 апреля королева родила еще одного сына, которого нарекли Эдуардом – в честь отца. Он родился всего на пару дней позже Дня святого Георгия, но во всех других смыслах его рождение было очень символично. Принц Плантагенетов, разделивший с отцом имя древней саксонской династии, появился на свет в городе с богатой историей. Маленький мальчик, названный Эдуардом Карнарвонским, стал символом завоевания и инструментом пропаганды. Он был четвертым сыном Элеоноры, и с его появлением на свет в мифологию Плантагенетов влилась еще одна легенда. Его рождение стало частью повествования об Артуре, Магне Максиме и о людях, живших на Британских островах в незапамятные времена. Наверное, этому мальчику самой судьбой было предначертано унаследовать трон своего отца. Так и случится, потому что десятилетний Альфонсо умрет в августе 1284 года в Виндзоре. В возрасте четырех месяцев маленький Эдуард неожиданно станет наследником обновленного Британского королевства. Уэльс был покорен, миф создан, наследник рожден: Эдуард последовательно воплощал в жизнь свое представление о царствовании. Теперь ему осталось лишь оплатить его.

Цена завоевания

Закрепиться в Уэльсе оказалось делом, требующим гигантских вложений. Первая валлийская война обошлась в сравнительно скромные 23 000 фунтов, но цена второй взлетела уже до 150 000 фунтов. Большая часть этих денег пошла на возведение замков, призванных упрочить победу: на каждый было потрачено от 14 000 фунтов (окончательная цена так и не достроенного замка в Бомарисе) до 20 000 фунтов (крепость в Англси).

Вложениями в камень и дерево дело не ограничилось. Эдуард навязал Уэльсу мир с позиции силы, такой же суровый, как нормандская колонизация Англии. Колонизация Уэльса, равняясь на правовую революцию, начатую Робертом Бернеллом в Англии, опиралась на статутное право. Уэльский статут, принятый в 1284 году, прекратил действие большинства исконно валлийских правовых и административных институтов. Флинт, Англси, Мерионет и Карнарвон стали графствами, устроенными по английскому образцу, и обзавелись административным аппаратом шерифов и судов, сформировавших центральную нервную систему правительства на местах. Английское уголовное право обрело формальный приоритет перед валлийскими обычаями и юридическими процедурами. Эдуард вымещал свою злобу на валлийских князьях: семью за семьей уничтожал, лишал земель и конфисковал имущество. Чтобы подтолкнуть процесс англизации сверху, в княжество направлялись верные Эдуарду люди.

Завоевание кардинально изменило облик Уэльса, но и его влияние на Англию тоже оказалось колоссальным. Заоблачная цена военных действий в чужой стране – пусть она отделена от Англии всего лишь Маркой – давила на Эдуарда, заставляя его поддерживать политический консенсус дома. Еще ребенком, во времена Второй баронской войны, Эдуард видел, как его отец пускает деньги на ветер внешней политики – и пожинает плоды в виде сопротивления политического сообщества, вынужденного ее оплачивать. Эдуард всеми силами старался избежать повторения этого опыта.

С завоевательными войнами в Уэльсе была тесно связана и масштабная программа английских законодательных и финансовых реформ. Изменения коснулись практически каждой сферы управления, правосудия и финансового регулирования: администрация Эдуарда стремилась как очистить механизм правления от враждебных элементов, так и внедриться глубже в графства. Реформы стали первым большим шагом к построению правового государства, начатому во времена Генриха II. Какие-то меры назрели еще в годы безынициативного правления Генриха III, но, кроме того, готовность правительства Эдуарда заниматься реформами была критически важна для самого короля: без этого он не смог бы собрать невероятной суммы, необходимой для достижения амбициозных целей внешней политики Англии на Британских островах.