«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы)

Осада Ляочэна была одним из моментов начавшегося в 279 г. до н. э. освобождения территории царства Ци от оккупационных войск царства Янь. Значит, послание Лу Чжун-ляня, которое, по утверждению автора этого текста, вызвало капитуляцию яньского гарнизона Ляочэна, должно было бы быть отправлено примерно в 278-277 гг. до н. э.[392]. Между тем в этом послании среди аргументов, с помощью которых обосновывается целесообразность немедленной капитуляции, имеется следующий: «Половина стотысячной армии Ли Фу погибла за пределами [Янь]. Столица [царства Янь], обладателя десяти тысяч колесниц, окружена [войсками] Чжао, его территория уменьшилась, а правитель, попавший в тяжелое положение, опозорен перед всей Поднебесной»[393]. Разгром армии Ли Фу и осада чжаосцами яньской столицы — события, хорошо известные по ряду летописных свидетельств[394]. Датируются они с достаточной определенностью 251 г. до н. э. Следовательно, в послание были введены сведения об исторических событиях, происходивших четверть века спустя после завершения осады Ляочэна[395].

В тех текстах «Планов Сражающихся царств», которые дают искаженное представление об упоминаемых в них событиях, интерес к прошлому отходит на задний план, полностью уступая место стремлению к определенным публицистическим целям. Изучение последних, в ходе которого могут быть восстановлены некоторые характерные черты почти неизвестной нам картины борьбы политических группировок и столкновений различных политических взглядов на протяжении IV-III вв. до н. э., для историка имеет не меньшее значение, чем выяснение подлинных обстоятельств, сопровождавших то или иное историческое событие. Данное утверждение расходится со взглядами современных западных авторов, которые считают характерное для некоторых текстов памятника пренебрежение исторической достоверностью естественным следствием того, — что их создатели стремились к чисто литературному эффекту, к вымыслу ради вымысла. Решить вопрос, «кто же прав», помогает обращение к конкретным примерам.

Вот уже упоминавшийся нами комплекс речей и посланий, условно связываемых с именем Чэнь Чжэня. Если, подобно западным сторонникам формально-литературоведческой интерпретации текста «Планов Сражающихся царств», подойти к этому комплексу как к собранию чисто литературных риторических упражнений, написанных по готовым образцам, то чем объяснить ожесточенную страстность отдельных тирад Чэнь Чжэня, призывающих центральнокитайские царства стать едиными перед лицом циньской агрессии? Вряд ли только с целью продемонстрировать эффектные риторические приемы убеждения слушателей безымянный создатель этого комплекса заставлял своего вымышленного героя обращаться к различным центральнокитайским правителям с такими словами: «[Владения] Поднебесной наносят друг другу раны, действуя так на пользу [царству] Цинь, а ему незачем и силы тратить. [Владения] Поднебесной готовят друг из друга жаркое, предназначенное для [царства] Цинь, а ему незачем и хворост расходовать. Почему Цинь оказывается в положении умника, а [владения, расположенные] к востоку от гор [Тайхан], остаются в дураках?!»[396]; «Однако [владения, расположенные] к востоку от гор [Тайхан], не могут пойти другим путем. Войска их слабы. Будучи слабыми, они не могут достигнуть единства. Почему Цинь оказывается в положении умника, а [владения, расположенные] к востоку от гор [Тайхан], остаются в дураках?! В этом, по-моему, и состоит беда [владений, расположенных] к востоку от гор [Тайхан]. Тигр подкрался к месту, где собрались звери. Те не знали, что тигр уже рядом, и затеяли драку. Ослабили друг друга и были убиты тигром. Поэтому, если бы зверям [кто-либо] дал знать, что тигр подкрался к ним, они, конечно, не затеяли бы драки!

Правители [царств, расположенных] к востоку от гор, не ведая, что Цинь уже подбирается к ним, продолжают междоусобные драки, ослабляют друг друга, [а в результате] попадут со своими владениями [в лапы] к Цинь. Разумному [человеку] лучше держаться подальше от зверей! Мне хочется, чтобы ты, ван, подумал над этим»[397]; «Однако [владения, расположенные] к востоку от гор [Тайхан], не знают [о выгодах] взаимопомощи, их мудрецы [соображают] хуже возчиков. Человек из племени ху и человек из племени юэ говорят на языках, непонятных друг другу. Они не могут сообщить друг другу о своих стремлениях и мыслях. Но вот они оказались вдвоем в лодке, подхваченной волнами. Когда дошло до этого, они стали оказывать друг другу поддержку и помощь, словно одно целое. Ныне [владения, расположенные] к востоку от гор, находятся в таком же положении, как и путники, переправляющиеся в лодке [через реку]. Если они при приближении циньских войск не смогут оказывать друг другу поддержку и помощь, словно одно целое, то, значит, по уму они ниже хусцев и юэсцев»[398].