«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы)

Вот несколько выдержек из этих глаз: «Ведь сельское хозяйство и ратное дело — это то, что определяет преуспевание государства»[49]; «Когда занятия [народа] едины, государство богатеет»[50]; «Управление государством, осуществляемое мудрым человеком, сводится к тому, чтобы делать единым [народ] и полагаться лишь на сельское хозяйство»[51]; «Если законы управления ясны, то чиновники лишены пороков. Если занятия в государстве едины, то [силы] народа находят себе применение... Ведь законы, установленные мудрым человеком, преобразуют нравы и побуждают народ от зари до заката отдавать свои силы земледелию. Об этом нельзя не знать. Порядок, заставляющий народ отдавать себя делу и идти на смерть, поддерживается тем, что верхи устанавливают почетные звания, вносят ясность в употребление наград и наказаний»[52]. Здесь последовательно проводится мысль о том, что привлечение всего народа к сельскохозяйственному производству есть наилучшее средство утилизации его сил государством, а также прокламируется необходимость «ясности» в административных установлениях и в применении наказаний и поощрений.

В приведенном выше отрывке из «Биографии Цай Цзэ» эти же положения, но уже лишенные своей отвлеченно-назидательной оболочки, предстают как основа основ конкретных мероприятий Вэй Яна в царстве Цинь. Таким образом, создается впечатление, что Сыма Цянь, взяв за основу тот текст беседы Цай Цзэ с Фань Суем, который представлен сейчас в «Планах Сражающихся царств», ввел в него ряд дополнительных сведений, почерпнутых, по-видимому, из древней «Книги о том, чему давать дорогу и чему препятствовать, о земледелии и войне».

В некоторых случаях сопоставления, подобные вышеприведенным, заставляют нас прийти к выводу, что Сыма Цянь и Лю Сян пользовались разными вариантами аналогичных по своему основному содержанию исторических повествований. Очевидно, что последние возникли в одно и то же время, в одном и том же центре, но в процессе длительной передачи, литературной и «идеологической» обработки разошлись во многих частных деталях, в отношении к одним и тем же событиям. Так, например, и в «Записях историографа», и в «Планах Сражающихся царств» содержатся весьма сходные послания Лу Чжун-ляня к военачальнику царства Янь, командовавшему оккупационными войсками в циском Ляочэне. Однако следующие за посланиями повествовательные концовки, в которых сообщается, какое влияние оказали искусная аргументация и блестящий эпистолярный стиль Лу Чжун-ляня на судьбу командира ляочэнского гарнизона и его солдат, явно восходят к двум различным версиям.

«Планы Сражающихся царств»

«Яньский военачальник, [прочтя послание], сказал: "С почтением выслушал приказ"». Поэтому он прекратил военные действия, перевернул колчан и отступил.

Итак, речи Лу [Чжун]-ляня сняли осаду с царства Ци, избавили народ от гибели» (цз. 4, стр. 54-б).

«Записи историографа»

«Яньский военачальник, прочтя послание Лу [Чжун]-ляня, плакал три дня. Не видя выхода, он не мог ни на что решиться. Пожелай он вернуться в Янь, так [между ним и правителем] некогда произошла размолвка, и он боялся наказания. Пожелай он выбрать капитуляцию перед [армией] Ци, так на его совести было убийство множества пленных из этого царства, и он боялся позора, которому бы подвергся после капитуляции. С глубоким вздохом он воскликнул: "Лучше я сам подниму на себя меч, чем это сделает кто-то другой!" Вслед за тем он покончил с собой. В Ляочэне началась смута, чем и воспользовался Тянь Дань, который перебил [гарнизон] Ляочэна» (цз. 83, стр. 3820).

Это несходство отметил еще Янь Кэ-цзюнь (1762-1843). Он полагал, что Сыма Цянь в данном случае следовал за «Лу Чжун-лянь цзы», сочинением, распространенным в эпоху Хань, а Лю Сян заимствовал материал из какого-то другого источника[53]. Конечно, первая часть этого утверждения кажется весьма умозрительной, ибо текст «Лу Чжун-лянь цзы» был утрачен еще в средние века. Однако то обстоятельство, что Сыма Цянь и Лю Сян воспроизвели в данном случае пассажи, написанные в разных целях и с совершенно различных позиций, не вызывает сомнения.