Планзейгер. Хроника Знаменска (СИ)

Что-то невидимое прошелестело над головой, чиркнуло острым по левой щеке, которую тут же начало саднить. Комната наполнилась невнятным бормотанием. Рэма схватили за шиворот, приподняли на полтора метра, отпустили. Пол больно ударил по пяткам. Замигал светильник, из зеркал полезла криворожая нечисть и ну злобно лаять. Тут же заорали вороны. Светильник погас, громко и мерно затикали часы, которых в боксе не было, а в углу рядом с каталкой возник некто желтый, светящийся, без лица, весь какой-то перекрученный, и боком-боком пошёл на Рэма.

Рэм выскочил в коридор как ошпаренный. Дверь за ним захлопнулась с оглушительным треском.

Поднявшись наверх, Рэм первым делом посмотрел на экран, который по-прежнему был покрыт рябью, потом подошел к зеркалу и обнаружил, что левая щека и рубашка перепачканы кровью. Длинный и ровный порез был всего лишь на сантиметр ниже глаза, ещё чуть-чуть и вот вам новый Кутузов. Но главное — кровь было не остановить.

В туалете он долго стоял под струей ледяной воды, аж зубы заныли, нет, не помогало. Прижав к ране мокрый платок, вернулся в кабинет. И тут ничего не изменилось. В бокс идти не хотелось. Платок вскоре пропитался, и он направился в туалет, но в дверях столкнулся с Мортимером.

Тот показал жестом, чтобы Рэм убрал платок, вслед за чем провел ладонью по его лицу. Жжение исчезло.

— Иди умойся, — сказал Мортимер…

Когда Рэм вернулся, его ждала новая рубашка — нарядная, канареечного цвета, с двумя кармашками, с короткими рукавами, и в масть ей джинсы с заклепочками, с кожаным лейблом сзади на поясе. Рэм начал было отнекиваться, но Мортимер никаких возражений не принимал.

Пришлось переодеться. Всё было в кон, влитое, как нынче модно. Рэм стоял перед зеркалом и сам себе удивлялся. Биологически ему было тринадцать, тут он не соврал, но выглядел на все двадцать. За последний месяц превратился в высоченного видного парня, к тому же программиста, к тому же с мужественным шрамом на щеке.

— И всё же, — сказал он. — Со щитом или на щите?

Глава 33. Домой, домой

— Со щитом, сынок, со щитом, — усмехнувшись, ответил Мортимер.

Тут он слукавил. Конструктивного диалога не получилось, не захотела Матушка разговаривать с демоном, какой бы овечкой он ни прикидывался. Упёрлась, что затеянное им дело противоправно, противоестественно, от него за версту несёт профанацией, и что вся грязь происходит от скопившихся в Шеоле (в зоне Объекта) нечистых, будто он, Мортимер, был во всём виноват.

Кто бы спорил, Мортимер и сам прекрасно знал, какая от нечистых грязь, а потому повторил скорее для себя:

— Разумеется, со щитом.

— Что-то не заметил, — сказал Рэм.

— А тебе и не надо было замечать, — отозвался Мортимер. — Средства контроля я отключил. Лишние свидетели ни к чему. Кстати, ты зачем в бокс заходил?

— Испугался за вас.

— У меня, сынок, железобетонная защита, — Мортимер улыбнулся. — Скажи спасибо, что вампир не вышиб тебе глаз. Впредь будь поаккуратнее…. Ну, вот, — осмотрел Рэма ещё раз и остался доволен. — Порядочек. Поехали?

— Так вот почему кровь не останавливалась? — сообразил Рэм. — А куда поехали-то?

— Именно поэтому и не останавливалась, — согласился Мортимер. — А поедем мы с тобою на банкет. Цени…

Приглашенные, а всего было двадцать человек, собрались в огромном и гулком вестибюле Центральной гостиницы. До пяти оставалось меньше четверти часа, но дверь ресторана была наглухо закрыта. Про ресторан Мортимер ничего не говорил, просто местом встречи назначил шикарный вестибюль, однако все как-то понадеялись именно на это славящееся своей кухней заведение. Уже кое у кого в животе начало урчать, кто, понадеявшись на ранний ужин, не обедал. Уже в их сторону начал косо посматривать запакованный в черный костюм администратор за стойкой. Но тут в вестибюль стремительно вошел высоченный Мортимер в сопровождении спортивного парня и призывно махнул рукой: за мной, господа.

Приглашенные, среди которых были и Лера с Черемушкиным, устремились к выходу.

— Узнал? — спросила Лера.

— Вроде, Рэм, — неуверенно ответил Черемушкин.

— Не вроде, а точно, — сказала Лера.

На улице их ждал двухэтажный экскурсионный автобус, где второй этаж был без крыши. Все, естественно, полезли наверх. Вот тут-то нашу парочку и догнал припозднившийся Тарнеголет. Известно же: кто живет ближе, тот добирается дольше. Потому что не торопится.

Итак, Тарнеголет устроился сзади и ну комментировать. Из разряда: что вижу, то пою. И таким он, представьте, нудным певцом оказался, что даже терпеливая Лера не выдержала.

— Признайтесь честно, Зиновий Захарович, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Вы же не всю жизнь в Германии жили?

— Я думал, вы знаете, — кокетливо ответил Тарнеголет. — Я думал, вам Гриша обо мне говорил. Что, не говорил? Странно, странно. А вы не знаете, золотце, куда нас везут?

— Судя по всему, на пленер, — сухо произнес Черемушкин.

Автобус и в самом деле свернул в Волшебный лес.

— Ай-яй-яй, — сварливо пробормотал Тарнеголет и с размаху шлепнул себя по шее. — Терпеть не могу мошкары.