Планзейгер. Хроника Знаменска

— А ведь Мортимер запросто мог бы тебя вылечить, — произнес Асмодей. — Не держать в этом курятнике. Коробченко-то шутя поставил на ноги, да ещё подкормил гормонами демиургов. Ту же Черемушкинскую пассию. Всем сделал хорошо, а вот тебе, верному вассалу, фигу с маслом. Да ещё Небирос со своей дурацкой сабелькой нервы пощекотал. Эх, хамы. Хамы!

— Куда же вы пропали, князь? — сказал Шарк-Шарк. — Мы вас заждались. Так, знаете ли, тошно при нынешней власти.

— Ничего, ничего, — ласково ответил Асмодей. — Придут и наши времена, не нужно отчаиваться.

По-прежнему его лица не было видно, может, оттого что свет был тускл?

— Пора, — сказал Асмодей. — Жди сигнала, дружок.

Исчез. Какое-то время в воздухе держался неуловимый запах орхидей, потом и он улетучился.

Глава 22. Тебе надо, ты и коси

У Дергунова, неожиданно назначенного директором Волшебного леса, настали тяжелые времена. Под Черемушкиным было легче, там за всё отвечал Васька, Алексей же делал что прикажут, не больше. Здесь, в Волшебном лесу, пришлось проявлять инициативу.

На первых порах все кому не лень вставляли палки в колеса, особенно коротышка Старожил. До чего же вреден оказался.

Поначалу, когда определялись, как кого величать, Старожил, у которого было мудреное совершенно непроизносимое имя из двадцати слогов, любезно согласился, чтобы его называли Купа Купычем, был такой язвительный персонаж в Республике ШКИД, который изрек, что уважает такую республику, когда понимающие люди приставлены к кормушке. Но когда Дергунов попросил его скосить траву на лужайке перед административным корпусом, вдруг взбеленился.

— Тебе, — говорит, — надо, ты и коси. Сроду подневольным трудом не занимался. Вас, буржуев, вешали-вешали, вешали-вешали, а вы всё командуете.

До этого, паразит, исправно косил эту самую лужайку, самое любимое занятие было — покосить лужайку, чтобы чистенько было. Что, спрашивается, нашло?

Коробченко на это посмотрела-посмотрела и тоже начала огрызаться. Мстила за прошлое, хотя вроде бы переродилась, стала культурной дамочкой.

Пока она огрызалась, демиурги тихонько покосили лужайку. Только сели передохнуть, Старожил налетел на них и ну орать, что это его самая любимая работа — косить любимую лужайку, и нечего тут самовольничать, никто не просил, пошли нафиг, как дам по ушам. Поди его пойми.

«Ох, какой тяжелый случай», — подумал Дергунов и пошёл к Мортимеру увольняться из директоров, но тот похихикал в ответ и посоветовал дистанцироваться. Поглядывать на происходящее этак свысока, этак издалека, этак сбоку-припёку. И всё пойдет как по маслу.

Тут же, вот невезуха-то, в коридоре попался Семендяев, который, как известно, в этом здании работал.

— А-а, директор, — гнусаво заговорил Семендяев, крепко, всмятку, стиснув его ладонь. — Растешь, смотрю, по научной линии. Как оно в завхозах-то?

Давно ли на Большую Лубянку ходил попрошайничать? А теперь ничего не попишешь, он зам Мортимера, начальник. Ему можно и поехидничать. С другой стороны, что советовал Олег Павлович? Дистанцироваться.

— Прекрасно, Сергей Сергеич, — ответил Дергунов, выдирая ладонь из генеральской лапищи. — Только ведь завхоз завхозу рознь. У меня одних грушевых деревьев под две тысячи и на каждой вот такенские груши. Во рту тают.

Генерал недоверчиво посмотрел на него и невольно сглотнул.

— Есть банановая плантация, — продолжал Дергунов. — Апельсины, мандарины, инжир, всяческие орехи, земляника с кулак. А про моринду лимонолистную слышали?

— Про моринду? — переспросил Семендяев. — Сам придумал или где прочитал? Ладно, парень, ступай, некогда мне лясы точить.

Как пушинку отодвинув Дергунова, заторопился к лестнице.

— Сергей Сергеич, — сказал вдогонку Дергунов. — А какие у меня бассейны, какие пляжики.

Семендяев побежал вприпрыжку.

«Сработало», — довольно потирая ладошки, подумал Дергунов.

Оседлав на улице спортивный велосипед, который ему был положен по штату, не пешком же обхаживать эти лесные гектары, Дергунов весьма быстро домчал до Волшебного леса, и тут, у санаторно-лечебного комплекса, на недавно асфальтированной дороге нос к носу столкнулся с одетым в безразмерный больничный халат Шарк-Шарком, который этак воровато озираясь спешил на выход.

— Привет, — остановившись, дружелюбно сказал Дергунов, который знал, что начальник Галереи имел неосторожность поцапаться с Небиросом и теперь залечивает раны в лечебнице. — Уже выпустили или дали тягу?

Шарк-Шарк внимательно посмотрел на него, вспоминая. Вспомнил, что видел в Галерее, там ещё был второй с видеокамерой, которая ослепила его красным лучом. Враг, шпион, ату его!

Пошёл на Дергунова, как бульдозер, ещё секунда и стопчет в лепешку.

— Эй-эй, — закричал Дергунов, отскакивая. — Товарищ Шарк, в смысле, господин Шарк. Я директор Волшебного леса, при исполнении. Назначен недавно, вы можете не знать.

— Фамилия? — остановившись, мрачно осведомился Шарк-Шарк.

— Дергунов. Алексей…

— Дальше не надо, — оборвал его Шарк и погрозил корявым когтистым пальцем. — Не заслужил ещё, чтобы было дальше. Просто Алексей.

И вдруг улыбнулся.