Плащ и галстук. Книга третья

Сложные у нас взаимоотношения. Ну… она же готовит. Вы бы попробовали её чебуреки! А ведь я не первую жизнь живу. Внешность и душа – это, конечно, важно, но солянка, плов, драники, плацинды, чебуреки, беляши, бак-беляши… Да я на этой жратве наконец-то набрал мясо, которого всегда так не хватало! И рост благодаря растяжкам «бойцовского клуба» уже не позорные метр восемьдесят, а нормальные один-девяносто-один! Да и вкусно…кто в сиротском доме не рос, тот цену вкусной еды не знает!

В общем, сложные у нас взаимоотношения. Зато без сношения!

– Ой, всё, – страдальчески хрюкнула наша дива неосапопсихологии, мученически вздымая глаза к потолку, – Ну превратился этот придурок в овощ, то что – выкидывать его что ли? Вот, проверяю теорию, что будет, если ты сверхсильного эмпата будешь день за днем облучать своей мозговой пустотой, Витя! Только и всего!

Добро пожаловать в мою жизнь, уважаемая, но совершенно несуществующая публика!

…вот что мне ей сказать? «Нет, мы не можем его оставить! Сделай так, чтобы через час я его не видел!».

Брр… ладно, поживем с мёртвым немцем. Ах нет, с телом в коме, которого я облучаю с помощью своей экспатии, ровно также, как и призраков, живущих этажом выше. Там еще и Сидорова живет. Которая меня боится. Пойти, что ли, трахнуть её? Сиськи, конечно, ужасные, но почему бы не попробовать закрыть сразу парочку гештальтов? Устроим друг другу терапию. А если она при виде меня сознание потеряет, ну… тогда терапия будет только у меня.

Тем временем Кладышева, ни грамма не стесняясь, залезла на стол с ногами, прошагала по нему на четырех костях до меня, демонстрируя в декольте свежие черные трусы взрослого покроя (и всё остальное), а затем утешительно похлопала по плечу. Мол, ты крепись, большой пись. То ли еще будет.

Тоже любит стрелять по гештальтам дуплетом, уважаю.

– Шипоголовый! – внезапно зарычал интерком у двери, – Выходите все во двор! Оденьтесь! Иностранцев провожаем!

– Чего? – недоуменно переглянулись мы с Кладышевой.

– Забирают их, – ворчливо отозвался динамик голосом бабы Цао, – Внезапно. Поэтому оденьтесь. Нормально оденьтесь! Там целый двор… забирающих!

Убиться об забор.

– И кому понадобились наши беженцы? – риторически вопросил я воздух, отставляя недопитую кружку кофе.

– Второй район, – ответил мне слегка насыщенный псевдоматерией светящийся воздух, отзывающийся на имя «Юлька» и являющийся, в некотором общесоюзном смысле, моей невестой.

– Кончились твои рычаги давления, Изотов! – радостно я был похлопан вторично, на этот раз по жопе. Затем негодяйка унеслась к своему немцу одеваться, а я за тем же самым проследовал к себе, душа острое желание заглянуть под кровать. А вдруг у меня там, ну… эскимос?

Перед «Жасминной тенью» действительно творился какой-то кавардак. Четыре (!!) здоровенных туристических «Икаруса» с затененные стеклами, куча молодежи с суетливо-озабоченным видом, пара мордоворотов класса «номенклатурщик отожратый озабоченный», кургузая тетка с папкой подмышкой, бегающая хромой курицей между всеми ими. И наши подопечные, выходящие из своего жилища со своим обычным испуганным видом, тащащие с собой чемоданы и сумки.

Вообще, пришло мне на ум при разглядывании всего этого действа, оно полностью оправдано. В Европе и Южной Америке творился лютый, заворачивающийся всё круче и круче, водоворот «охоты на ведьм». Неосапиантов преследовали беспощадно, изгоняя, избивая, калеча, атакуя их родных и даже друзей. На каждого настоящего человека со сверхспособностями уже приходилось более десятка невиновных жертв, что парадоксальным образом озлобляло людей еще сильнее.

Мы просматривали некоторые телепередачи и… я охреневал от того, что люди орут на камеру. Фемки и прочие лгбтшные пародии на человека, верещавшие с экранов о том, что их жизни, чувства и права извращенцев важны в моем прошлом мире? Пф, у тех было хотя бы легко определяемые желания продемонстрировать свое существование, заработать денег и добиться льгот. Здесь же… был настоящий мрак. Чистая дистиллированная ненависть.

«Нам не нужны опасные неогены!»

«Но мы не хотим, чтобы они сбегали, усиливая соседей!»

«Их надо всех под тотальный контроль! Пусть работают на благо нашей страны!»

«Лишить их всех возможных прав! На цепь!»

Разумеется, на подобный шаг пойти не могли ни немцы, ни французы, ни итальянцы с испанцами. Воевать с собственными обезумевшими гражданами было также не с руки, тюрьмы забились быстро… и ситуацию решили возглавить, пропихнув вперед политиков, поддерживающих ксенофобные движения. Европу затрясло в жутком кризисе.