Плащ и галстук

Только вот я понятия не имею, когда и как этот козырь использовать. Придётся ждать. Если оно выжидает — оно борется с поселившимися в нем кошмарами. Я уже неоднократно видел видеозаписи о тех, кого «обработал».

Значит, будем выжидать и мы.

Звонок интеркома вырвал меня из мыслей. Янлинь. Просит прийти.

Значит, приду. Нельзя оставлять людей надолго без своей рожи. Могут подумать, что прячусь. Или что у нас проблемы.

Встав из-за стола, я уже пошёл на выход, но остановился возле зеркала, которое кто-то когда-то приволок к серверную. Может, он здесь зубы чистил? Не знаю, но на двери было хорошо закреплено немалых таких размеров полотно отражающей поверхности. Сняв маску, я задумчиво выпялился на себя.

Мда… уже не тот зародыш помеси говнаря с черте-знать-чем, что был год назад. Раздался в плечах, набрал массы и роста благодаря «клубу когтей», рожа стала пошире и… посмазливее? Наверное так. Теперь я похож на говнаря, чей альбом улетел в чартах в небеса, но вместо того, чтобы спускать всё на шлюх и кокаин, я занялся собой, сделал пластику, завел здоровый образ жизни. Стал лощеным и накаченным говнарём, да…

— «Ты стал гораздо… симпатичнее», — внезапно пробубнила Юлька.

Смущенно?

— «Может, хватит этого?», — направленно подумал я в ответ, — «Ты же должна прекрасно понимать, что твои чувства по отношению ко мне лишь импринтинг, имеющий целиком искусственную природу»

— «Может, мне этого достаточно?!», — довольно импульсивно подумала в ответ Окалина-младшая, — «Это тебе не приходило в голову?!»

— «Мне пришла ты. И отказываешься вылезать»

— «Был уговор, что я теперь твоё тайное оружие!»

— «Как будто бы ты не продолжила сидеть внутри, если бы этого уговора не было…»

Действительно, сейчас именно Палатенцо была моим козырем против любого возможного врага, на месте которого я бы первым делом попытался устранить источник своих страхов. А тут подстраховочка. Даже если мне в одну секунду разрушат мозг — Юлька испепелит противника. Плюс она мои «глаза на затылке». Если так подумать, то она, если не считать испортившегося характера, стала вообще идеальной женщиной. Даже женой. Можно взять с собой куда угодно, кушать не просит, прикроет спину, владеет просто бесконечным объёмом знаний, а еще и известна по всей стране и за её пределами. То есть — является просто одурительно эффективным средством отвлечения масс!

Но, увы. Теперь Юленька у нас полноценная женщина, эмоциональная и чувствительная, а значит — нахер мне не потребная. И так головняков много.

— «Сволочь»

— «Я просто с тобой честен. Ты же у меня в голове»

— «Мог бы хотя бы так громко не думать»

— «Я и твоя мама искренне желаем тебе счастья в личной жизни. Какой-нибудь»

— «Дурак…»

Вот так вот, хочешь помочь человеку обрести новый жизненный путь и обрести себя, а он обзывается. Обидно. Аж забываешь, что эта милая девушка тебя пару раз чуть не прикончила.

Сначала я навестил Цао Сюин, благо было по пути. Лучшего целителя страны нам не привезли, Ахмабезова была на другом конце континента, а приехавший вместо неё молодой парень работал иначе. Он сначала усыпил старую китаянку, затем, проверив, очистив и перевязав порезы и ушибы, запихал бабу Цао под капельницу, а после окутал её мягко сияющим силовым полем, которое медленно впиталось в старушку. Теперь она усиленно восстанавливалась, не приходя в сознание. Случай, по словам парня, был легкий. Резали её чистым острым ножом, такие раны закрываются куда легче, чем рваные, а вот ключицу придётся позже ломать и собирать по новой.

Лежащая китаянка выглядела умиротворенно. Рассматривая её, я внезапно понял, что очень привязался к этой женщине. Строгой, требовательной, авторитарной, но… человечной. Более человечной, чем большинство из нас.

Правда, это не исключает того, что, уходя, я закрою дверь на замок. И если даже Цао Сюин очнется полностью здоровой, встанет и будет требовать свободы и подчинения, то я не выпущу её из этой комнаты.

— Товарищ Изотов! Стоять. Превратитесь, — наставленный на меня автомат в руках оренбуржца Лазутина был удерживаем твердо и уверенно.

— Может, слизь выделить? — полюбопытствовал я, кивая на поднятые руки.

— Слишком легко имитировать. Выполняйте распоряжение, — был дан мне бесстрастный ответ.

Делать нечего, пришлось превратиться. Оружие тут же было опущено. На лице парня, рассматривающего, как я одеваюсь, не было никаких эмоций. Работа и работа, указания выдавал я сам.

— Мне нужно знать, как вы можете определить постороннего, маскирующегося под кого-то из нас, — взял быка за рога я, подойдя вплотную к парню, — Мне говорили, что кто-то среди вас обладает способностью. Как она работает?

— Это закрытая информация. Я не могу её разгласить, — не моргнув глазом, ответил парень.

— Не разглашай, — процедил я, — Разгласи, как я могу эффективно оперировать находящимися у меня в прямом подчинении бойцами, не зная критически важной способности, необходимой для решения боевой задачи!

— Не могу знать, товарищ лейтенант! — парень талантливо изобразил дебила.