Плащ и галстук

— Поэтому, я считаю, что ей ничего не светит, Витюша, — холодно улыбнулась Вероника, — Ты её считаешь бомбой, которая в любой момент рванет, девка злится, её раздирают эмоции, гложет обида на мать, бросившую её, на мир, на всё. Это как змея, пожирающая свой хвост, видишь? Я помогу с этим, но уверяю тебя — она больше никогда не станет той Окалиной Юлией Игоревной, чья красота и голос гремели по всему Союзу. Впрочем, насрать на это говно, тебе до её голоса и красоты дела нет. Интеллект и знания? Да. Но как ты думаешь, станет ли она взрослее со временем? Не чувствуя боли, голода, жажды, усталости, безденежья, страха смерти? Это не я вечная девочка, а она.

Она была права, во всем. Не полностью, всё-таки, связываться с той же семейкой Цао глубоко… я рисковать не мог, не зная, почему чистокровные китайцы проживают под крылом СССР, не зная их истории. Окалины? Моя героическая блондинка-начальница обладает могучей профессиональной деформацией, а значит — мы не сможем доверять друг другу полностью до самого конца нашего замысла. И уж тем более потом, если он увенчается успехом. Однако, это было еще не всё.

— Допустим, я приму твои аргументы, — посмотрев в глаза разлегшейся напротив меня брюнетки, медленно проговорил я, — Но при этом получу психованную суку, которая будет думать лишь о том, чтоб поскорее оказаться в постели. Подольше, почаще, побольше. Которая не сможет себя сдерживать… больше. А?

— На этот вопрос ты легко можешь ответить сам, — вяло махнула та рукой, а затем чуть ожила, — Кстати, если ты не понял, а то вдруг я зря вся такая от твоего ума и сдержанности мокрая, то поясню — я буду не против, даже за, если ты будешь пихать хоть всем девкам вокруг. Или даже играть в отношеньки. Даже подыграю. Так быстрее поймешь, что лучше меня никого нет… и не будет.

— Прямо-таки не против? — с кислой ухмылкой усомнился я.

— Витя, — на меня посмотрели почти с жалостью, — Я к тебе тут не в великую любовь играть пришла. Я хочу жить, Витя. Долго и счастливо. И ты хочешь. Только пока мы с тобой, ты да я… мы просто два одиноких урода, постепенно теряющих человечность. И в конце концов, даже если чудом всё наладится, мы все равно останемся…

Договорить ей я не дал.

— Давай посмотрим на твое восхищение…, — пробурчал я, ловя девушку за ногу и подтягивая к себе.

Еще одна грань иронии — иметь кого-то, понимая, что он только что поимел тебя, сделав это самым блистательным, буквально беспроигрышным способом. Кладышева провела всю партию как по нотам, уведя партитуру в гранд-финал, иначе не скажешь. Идеально выверенное время, как и моё состояние. Наверное, это можно назвать рокировкой — потому что всё, чего она хотела добиться, на самом деле было лишь изменением моей точки зрения на неё.

И, что еще важнее — я был этому рад. У взрослых нет ни терпения, ни желания возиться с глупостями подростков, мы не понаслышке знаем, насколько трудна и коротка жизнь, как важно грамотно распределять собственные силы в ежедневном не прекращающемся труде. А у нормальных людей застоев не бывает. Они учатся, совершенствуются, интересуются новым. Развиваются. Кладышева, эта психичка, что в данный момент ритмично елозит по мне бедрами, — именно такая. Взрослая. За что я её купил, за то и продавался теперь сам. Всего лишь за то, что с ней единственной мне не надо будет нянчиться.

Двадцатиминутный перепихон язык даже не поворачивался назвать сексом, скорее это было что-то вроде рукопожатия, скрепляющего союз. Резко, мощно, но сдержанно, без потери головы друг от друга. Не те обстоятельства, чтобы увлекаться чем-то чересчур. Однако, слегка утолив воздержание, накопившееся за много дней, я почувствовал себя гораздо лучше и спокойнее.

— Ого! — отдышавшаяся девушка провела рукой по собственному животу, — Долго же ты копил…

— Потом пошутим, — тем не менее, вопреки её словам, я удержал Веронику, не давая ей «слезть с крючка», от чего раскрасневшаяся брюнетка удивленно всхлипнула, — Теперь давай поговорим.

— Ты еще…

— Нет. Мы пришли к взаимопониманию. Теперь расскажи мне обо всех жителях «Жасминной тени», которых ты подозреваешь в скрывании способностей.

Две группировки — сборная солянка и наши деревянные солдатики. По мнению Кладышевой, скрывать способности может и желает каждый третий из их обладателей, но в случае с «солдатиками» такое почти исключено. Однако, они наотрез отказывались рассказывать о том, что могут, являясь при этом все, поголовно, криптидами. Опасный и неизвестный фактор, который я, по мнению Вероники, совершенно верно изолировал. Не сколько потому, что от них могли быть сюрпризы, просто подменышу в стенах общежития было куда легче замаскироваться под такого «солдатика». Лишь бы пройти первую проверку. А если и предатель среди наших деревянных имеется, то подмена вообще не представляет никакой сложности.

Солянка же — вопрос другой. Этих ребят и девчат собирали с миру по нитке, они друг друга не знают. Внедрение тоже вопрос несложный…