Читаем Плащ и шпага полностью

- На моей родине есть обычай оставлять что-нибудь из своих вещей на память тому, с кем встречались три раза при различных обстоятельствах. В первый раз я видела вас со шпагой в руке, в одном замке; во второй - на охоте, в густом лесу; сегодня мы разыграли вместе комедию. Хотите взять этот бант на память обо мне?

И пока Монтестрюк прикалывал бант к своему плечу, она прибавила:

- Не знаю, что бы ответила султанша тому рыцарю, который бросился бы ей на помощь, но удивлюсь, что инфанта может так долго противиться поэзии и пламенным речам, которые вы обращали к ней сегодня вечером.

У герцогини д`Авранш была лихорадочная дрожь. к ней примешивалась и досада. Она была удивлена, что Югэ не пошел вслед за ней в сад, и раздражена, что застала его любезничающего с принцессой. Она подошла поближе и смело произнесла с оттенком неудовольствия и не обращая внимания на окружающих:

- Инфанта может оправдаться тем, что видела в этой поэзии и в этих речах одну комедию.

Такая же лихорадка волновала и кровь Монтестрюка, но лучше сдерживая себя, он улыбнулся и, гордо взглянув на Орфизу, возразил с той же смелостью, как и прежде в замке Мельер:

- Нет, герцогиня, нет! Вы ошибаетесь: это была не комедия, не вымысел. Видя вас в ярком блеске драгоценных камней, сверкающих при каждом вашем движении, я вспомнил о походе Аргонавтов, искавших за морями, обещанное им Золотое Руно. В сердце моем столько же мужества, столько же постоянства, как было у них. В глазах моих вы так прекрасны и так же блистательны, и я сказал себе в безмолвном изумлении, упоенный моими чудными мечтами: мое Золотое Руно - вот оно!

- Значит, - сказала просиявшая Орфиза, - вы шли завоевать меня?

- На глазах у всех, как следует честному дворянину, с полной решимостью победить или умереть!

Взглянув на него, она была поражена выражением энтузиазма на его лице, озаренном сиянием молодости и восторга. Поддавшись магнетизму глаз любящего человека, она отвечала тихо и быстро:

- Если так, то идите вперед!

Она повернулась, чтобы смешаться с толпой, но в эту минуту встретилась глазами с грозным взглядом графа де Шиврю. Она остановилась и продолжала громким голосом:

- Я, помнится говорила вам о своем девизе, граф де Монтестрюк: "Рer fas et nefas". Вы знаете, что это значит?

- Насколько я понимаю, эти четыре латинских слова переводятся таким образом: во что бы то ни стало!

- Так берегитесь же бури!

И не опуская глаз, она ушла с террасы.

- Ну! Что ты на это скажешь? - прошептал Лудеак на ухо Цезарю.

- Скажу, что пора все это кончить! Сегодня же я поговорю с кузиной и, если не получу формального обещания, то примусь действовать: и эта буря, о которой она говорила, разразится очень скоро.

- Не стану отговаривать тебя на этот раз. Почва горит под нами, но завтра или сегодня же ночью, прежде, чем ты на что-нибудь решишься, приди со мной поговорить. Упущенный случай можно отыскать снова.

Через час граф де Шиврю, бродивший взад и вперед по залам, мчимый гневом, но все ещё не желая пока ссориться с Монтестрюком, встретил Орфизу в одной галерее.

- Я искал вас, - сказал он, подходя к ней.

- А я вас ожидала, - возразила она, останавливаясь.

- Значит, и вам тоже кажется, что нам нужно переговорить?

- Скажите лучше, мне показалось, что я должна потребовать у вас объяснения.

- Не по поводу ли тех слов, которые я услышал?

- Нет, - отвечала гордо Орфиза, - а по поводу тех взглядов, которые их вызвали.

Граф де Шиврю давно знал Орфизу де Монлюсон и давно убедился, что её ничем нельзя заставить уступить. Хотя она была и молода, но из таких, что не изменяются от детства до старости. Он пожалел, что навел разговор на такой опасный путь, но избежать столкновения уже не было возможности. Пока он искал какого-нибудь ловкого средства к отступлению, герцогиня приступила прямо к делу.

- Если мы и не согласны с вами насчет поводов, прекрасный кузен, то согласны по крайней мере насчет необходимости этого разговора. Итак, мы поставим вопросы ка можно ясней и вы не будете иметь оснований пожаловаться на недостаток откровенности с моей стороны. Когда разговор наш кончится, наши отношения, надеюсь, будут определены четко и ясно.

- Я желаю этого, кузина, так же, как и вы.

- Вы знаете, что я не признаю ни за кем права вмешиваться в мои дела. К сожалению, у меня нет ни отца, ни матери, поэтому, мне кажется, я купила довольно дорогой ценой право быть свободной и не от кого не зависеть.

- Не забывайте о короле.

- Королю, граф, надо управлять королевством и у него нет времени заниматься подобным вздором. Между тем, до меня дошло, что при дворе есть люди, которые ставят рядом наши имена - мое и ваше, но, вы должны сознаться, нас ничто не связывает.

- Позвольте мне прибавить к этому сухому изложению, что с моей стороны есть чувство, которому вы когда отдали, казалось, справедливость.

- Я так мало сомневалась в искренности этого чувства, что предоставила вам возможность дать мне доказательства его прочности.

- Да, когда вы отложили ваш выбор на три года? Когда вы предоставили мне борьбу с человеком, вам не знакомым на условиях полного равенства?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное