Пластун

Затем нам показали наши места в пульмане. Я не мог поверить своим глазам: теперь у нас у каждого будет своя полка, а на ней постель с подушкой и бельем. После наших пехотных скитаний, после наших ночлегов где придется и как придется, мы обретали в этом взбулгаченном мире некую точку опоры и защиты. Боже, у меня снова есть кров, ложе и место за столом! На задней платформе стояла полевая кухня, обложенная мешками с песком. Поездной кашевар готовил преотменно даже из того немногого, что попадало в котел. Мне очень понравилось, что команда бронепоезда, небольшая, меньше полуроты, была дружна и все готовы были постоять друг за друга. Если выпадал час и все собирались в жилом вагоне, подполковник Муромцев доставал гитару, упакованную в снарядный ящик, и пел нам романсы или просто перебирал струны, наслаждаясь их звучанием.

* * *

Бронепоезд двигала черная «Щука». Черная – значит не покрытая броней, а «Щуками» называлась вся серия «Щ» – по имени конструктора Щукина. Не знаю, на сколько был хорош сей локомотив, но Савельич, наш машинист, все время ворчал, что машина очень прожорлива и что огневая коробка слаба, да и колосники могли бы быть побольше. Мы и сами видели, как нелепо была устроена, например, система смазки бегунковой тележки, той, что катилась на небольших колесах впереди локомотива. Масло приходилось заливать, лежа под паровозом на спине, оно, конечно же, проливалось на смазчика. Заниматься этим делом охотников было мало, чаще всего под бегунок приходилось лезть помощнику машиниста. И делать это надо было всенепременно, так как плохо смазанная тележка могла заклинить на крутых поворотах, и тогда паровоз свалился бы с рельсов.

Несмотря на все эти недостатки, мы любили нашу безотказную железную «Щуку». Ведь именно она давала жизнь и энергию всему бронепоезду.

В тендере было веселее, чем в жилом вагоне. Виды сверху открывались просторнее. В дождь накрывались брезентом и лезли в «шалаш» – так называли мы укрытие, сложенное из сосновых поленьев. Дно тендера было засыпано углем – резерв на случай быстрого хода, – а для повседневных передвижений пользовались дровами. Дрова принимали мы с Пашей вместе с бойцами из прикрытия. Поэтому и соорудили себе «шалаш», в котором можно было даже покемарить при случае, наслаждаясь мерным покачиванием, а главное, смолистым ароматом сосновой древесины.

К задним углам тендера были приварены бронещитки с прорезями для пулеметных стволов и контейнеры для поддержания оружия. Но в бою щитки закрывали от пуль только условно. Поэтому пулеметчики выбывали из строя первыми. Зато нас привечала локомотивная бригада, и Савельич всегда приглашал нас на чай. Черный от копоти чайник цеплялся на кончик лома и отправлялся в топку. Через пять минут вода вскипала и приобретала особый очень приятный вкус. Пили дутком, как говаривал машинист, то есть без ничего, подувая на горячий взвар. Савельич всегда добавлял в чайник сухие травы по своему безошибочному выбору. Право, все это было лучше, чем в пехоте. Но ведь не все коту масленица…

* * *

Ну, вот и нам досталось по первое число.