Пластуны. Золото плавней

Билый, шедший во главе сотни, оглянулся назад, окинув казаков взглядом. И хоть и хмурился от дум тяжелых – полегчало сразу, глядя на четкость и слаженность боевых товарищей. Шли казаки на своих боевых конях ровным шагом, держась в седлах непринужденно и легко. Но за этой легкостью скрывался крепкий, недюжинный характер, стальной дух, способный при необходимости перерубить любой другой. И не было крепче духа, чем дух казачий. Он сочетал в себе ловкость барса, зоркость орла и силу медведя.

Не смог сдержать легкой улыбки. Сердце радостно защемило. «Орлы! – подумал про себя Билый, – таким любой супостат не страшен! Что там сотня-другая черкесов?! Да, они славные воины, но с казаками им тягаться – шо попэрэд течения без брода реку переходить».

Вспомнился Билому стишок станичного балагура деда Трохима, чей внук Василь ехал сейчас рядом с Миколой, держа в руках дзюбу:

Пика востра, удалая – казаку сестра
А товарищ – острый нож, шашка – лиходейка,
Нам сподручней будет, чтобы грудь в крестах
Басурмана бей, круши смело, не жалей-ка.

Василь, несмотря на свой взбалмошный, кубаристый характер, не ловыл гав и, помимо умелой фланкировки шашкой, мог лихо управляться пикой. Билый, давая слово деду Трохиму приглядывать за Василем, четко следовал своему обещанию, в то же время так, чтобы Василь этого не заметил. До сих пор все выходило гладко, так что комар носа не подточит.

– Василь!

– Да, ваше бродь! – тут же откликнулся молодой казак.

– Не кричи, – Микола поморщился, – чуешь, гарью тянет?

Приказной неуверенно закрутил головой, принюхиваясь к горному воздуху. Еле заметно кивнул, уловив принесенную нитку запаха. «Значит, не показалось», – подумал сотник.

Солнце постепенно спускалось с небосвода, отбрасывая тень от всадников и коней на камни, разбросанные по сторонам тропы. На прозрачном от голубизны небе показались несколько облачков. Одно было похоже на горного орла, расправившего огромные крылья и готового броситься камнем на свою жертву. Другое – на кавун треснутый.

Где-то там, далеко внизу, несла свое быстрое, непокорное течение горная река, истекающая из Марты – притока Кубани. Где-то там по направлению течения шел отряд, ведомый младшим урядником Димитрием Ревой.

«Как они там? – мысленно спросил сам себя сотник Билый. – Все ли ладно? Ну да Димитрий – казак опытный. У такого не сваландишь[66], быстро управится с молодежью, поставив на место».

Вот и перевал. Подул ветер, донося с дальних вершин свежесть и прохладу. Билый сделал знак рукой. Сотня остановилась.

Пристально, по-волчьи, глядя окрест, сотник заметил в стороне от тропы, по которой они подымались, множество катухов[67]. Это означало только одно: здесь были пастухи с отарой овец. Спрыгнув с коня, он преклонил колено, уперев носок пыльной ичиги в мелкие камни. Коснулся катухов. «Свежие. Значит, пастухи где-то недалеко», – подытожил Микола. Не вставая, он знаком подозвал к себе двух казаков. Осип Момуль и Иван Мищник спешились и, придерживая шашки, так же, на полусогнутых, подбежали к своему командиру.

– Вот что, братцы, метнитесь змейками по склону. Где-то недалече должны быть пастухи с отарой овец. Разведайте, кто они и откуда. Да и про аул черкесский заодно вызнайте, – распорядился сотник. – Вы оба по-черкесски балакаете, вам и сподручнее выведать все будет.

– Добре. Сробим, – кивнул Осип. Иван промолчал, всматриваясь в следы. И через мгновение казаки уже петляли меж гряды валунов, спускаясь по склону.

Между тем вся сотня подошла к месту, где остановился Билый.

На тропе не осталось ни одного казака. Поднялись все. Слава богу, без неожиданностей. Сотник приказал спешиться. Выделил несколько коневодов. Те приняли коней и отвели их за скалу, где не дул ветер и солнечные лучи еще достаточно согревали горный воздух. Лошади довольно фыркали, махая гривастыми головами. Привычные к тяготам военной службы, они были одним целым с их хозяевами. Проделав сложный путь, подымаясь к перевалу, неся на себе всадников и их вооружение, они готовы были, как и казаки, с ходу вступить в бой. Но сейчас им предоставлен отдых под наблюдением заботливых коневодов. Горный склон, куда коневоды отвели коней, был покрыт невысокой, но сочной травой. Ее было достаточно, чтобы лошади попаслись, восстанавливая силы после перехода. К тому же у каждого казака в переметных саквах была добрая порция овса, получив которую кони аппетитно захрумтели, перемалывая крепкими зубами зерна.