Плата за красоту

Она сама не помнила, когда наконец спало сковывавшее ее напряжение. Наверное, после третьего бокала шампанского. Надо признать, Райан ловок, даже чересчур ловок. Но – у него получалось. Давно уже Миранда не сидела за столом с зажженными свечами рядом с мужчиной, чье лицо напоминало портрет эпохи Возрождения.

И еще он умел слушать. Он мог сколько угодно прикидываться ничего не понимающим в науке, но вопросы задавал толковые и с интересом выслушивал ответы. Может, он специально навел беседу на интересующую ее тему, чтобы Миранда расслабилась. Ну и что? Все равно спасибо.

Когда она в последний раз рассказывала собеседнику, почему так любит свою работу?

– Самое главное – постижение. Изучать произведение искусства, узнавать его историю, исследовать все тонкости.

– Предпочитаете разбирать красоту на элементы?

– Если хотите, да. – Как приятно сидеть в этом уютном ресторане, смотреть на пылающий огонь в камине или на темное небо за окном.

– А может быть, ответ прост: перед вами Искусство, и этим все сказано?

– Без истории, без надлежащих анализов это просто краски на холсте.

– Когда перед вами красота, этого вполне достаточно. Если бы я стал анализировать ваше лицо, я начал бы с глаз. Синева летнего неба, живой ум, немного печали. И некоторая подозрительность, – добавил он со смехом. – Рот: мягкий, крупный, улыбчивый. Высокие скулы, очень аристократичные. Нос тонкий, изящной формы. Анализируя все черты лица по отдельности, я прихожу к заключению, что вы – потрясающая женщина. Но ведь ровно то же самое я мог сказать и безо всякого анализа.

Она ковыряла рыбу в тарелке, стараясь выглядеть не слишком польщенной.

– Логично.

– Логика – мое сильное место, а вы мне почему-то не доверяете.

Она подняла на него глаза:

– А почему я должна доверять вам? Я вас совсем не знаю.

– Что же вам еще рассказать? Я происхожу из большой шумной семьи, вырос в Нью-Йорке, без особого энтузиазма окончил Колумбийский университет. Художником не стал, но остался в искусстве заниматься бизнесом. Никогда не был женат, и это сильно огорчает мою маму – так сильно, что однажды я даже собрался было, но передумал.

– Отвергли саму идею? – вопросительно подняла бровь Миранда.

– Нет, женщину. В ней не было страсти. – Он наклонился ближе, ему нравились испуганные искорки, вспыхнувшие в ее глазах. – Вы верите в страсть, Миранда?

– Да, она способствует привязанности, но вспышка страсти проходит, а одной вспышки для долгого горения недостаточно.

– Циничное замечание, – отозвался он. – А я романтик. Вы анализируете, я любуюсь. Занятное сочетание, не находите?

Она повела плечами. Давно уже она не чувствовала себя так свободно и раскованно. Райан то и дело касался ее руки, лежащей на столе. Миранда каждый раз вздрагивала от приятного покалывания внутри.

Ее безумно к нему тянуло, и это было опасно, а главное – нелогично. Звучал лишь голос плоти, а ее разум молчал.

Значит, решила Миранда, этот голос можно контролировать.

– Я не понимаю романтиков. Они принимают решения, основываясь на чувствах, а не на фактах– Эндрю романтик, подумала Миранда, и много радости ему это принесло? – А потом они удивляются, что совершили ошибку.

– Но зато нам живется веселее, чем циникам. – Она нравилась ему намного сильнее, чем он сам того ожидал. И не только внешне. Ему нравилась ее практичность, глубоко запрятанная неуверенность в себе. И, конечно, ее огромные печальные глаза.

– Десерт? – спросил Райан.

– Нет, спасибо. Прекрасный ужин.

– Кофе?

– Слишком поздно для кофе.

Он усмехнулся, совершенно очарованный.

– Вы дисциплинированная женщина, Миранда. Мне это нравится. – Он сделал знак официанту, чтобы принесли счет. – Прогуляемся? Покажете мне набережную.

– Джонс-Пойнт тихий городок, – начала Миранда, когда они под пронизывающим ветром вышли к набережной. Лимузин полз следом; это обстоятельство одновременно поражало ее и смущало. Хотя она сама была из весьма состоятельной семьи, Джонсы никогда не нанимали машин, которые бы следовали за идущими пешком пассажирами. – Здесь приятно гулять. Много парков. Весной и летом они просто великолепны. Деревья, море цветов. Вы никогда здесь раньше не были?

– Нет. Ваша семья происходит отсюда?

– Джонсы всегда жили в Джонс-Пойнте.

– Так вы поэтому здесь живете? – Они шли, держась за руки. – Потому что от вас этого требует семейная фамильная традиция?

– Дело не в этом. Я же родилась здесь, это мое место на земле. – Ей было трудно объяснить это даже самой себе. Слишком уж крепко связана она душой с этими местами. – Я с удовольствием путешествую, но и возвращаюсь с радостью. Здесь мой дом.

– Расскажите мне о Джонс-Пойнте.

– Тихий, мирный город, который вырос на месте рыбачьей деревни. Основной упор делается на туризм и культурные ценности. Жители кормятся в основном морем. То, что вы называете набережной, на самом деле главная торговая улица. Ловить омаров прибыльно, продукция местного завода расходится по всему миру.

– Вы когда-нибудь этим занимались?

– Чем?

– Ловлей омаров?

– Нет. – Она улыбнулась. – Я люблю смотреть на лодки со скалы, что рядом с нашим домом.