Плата за красоту

– Согласно моим записям, – с порога начала Миранда, – я была в Вашингтоне с третьего по седьмое ноября.

А кража в Сан-Франциско была совершена в ночь на пятое, вспомнил Кук.

– Рейс у вас тоже, наверное, записан?

– Да. – Она открыла ежедневник. – Рейс номер 408, вылет из Джонс-Пойнта в 10.50, прибытие в аэропорт Нэшнл в 12.59. Я останавливалась в гостинице «Времена года». Этого достаточно?

– Более чем. Вы настоящий ученый, ведете подробные записи.

– Да. – Она подошла к креслу, в котором сидел Эндрю, и опустилась на подлокотник. Теперь они словно объединились вдвоем против Кука. – А зачем вам это?

– Так, проясняю кое-что для себя. А вы не поглядите в вашей книжечке, что там у вас записано в июне? Скажем, вторая половина месяца.

– Пожалуйста. – Она успокаивающе похлопала брата по колену и перелистнула страницы. – В июне я была здесь. Лабораторные работы, летние занятия. Ты тоже провел пару занятий, помнишь, Эндрю?

– Ага. – Эндрю закрыл глаза, припоминая. – Это было в конце июня. Восточное искусство двенадцатого века. – Он открыл глаза и хмыкнул. – Точную дату мы вам обязательно скажем, детектив. У нас в институте отчеты составляются безукоризненно.

– Замечательно. Буду весьма признателен.

– Мы с вами откровенны, – внушительно и строго сказала Миранда. – И ждем того же от вас. Украдена наша собственность, детектив. Мне кажется, мы вправе знать, как продвигается расследование, почему вы задаете нам все эти вопросы.

– Разумеется. – Кук сложил руки на коленях. – Я расследую серию краж, весьма сходных с вашей. Может, вы что-нибудь слышали о пропаже в Бостоне в июне прошлого года?

– Музей искусств Гарвардского университета. – У Миранды по спине пробежал холодок. – Куанг – статуэтка из китайской гробницы, конец тринадцатого – начало двенадцатого века до нашей эры. Тоже бронза.

– У вас прекрасная память.

– Да. Это была огромная потеря для музея. Одна из лучших существующих китайских статуэток, к тому же прекрасно сохранившаяся. Намного ценнее нашего «Давида».

– Еще одна кража в ноябре в Сан-Франциско. На этот раз картина.

Не бронза, с облегчением, удивившим ее саму, подумала Миранда.

– Это было в Мемориальном музее де Янга.

– Верно.

– Американская живопись, – вмешался Эндрю. – Колониальный период. И где тут связь?

– Пока не знаю, но думаю, что связь есть. Возможно, мы имеем дело с вором, у которого разносторонние вкусы. Мне лично нравится Джорджия О'Кифф. Краски яркие, то, что надо. Спасибо, что уделили мне время. – Он направился к выходу, потом остановился. – Доктор Джонс, а не могли бы вы дать мне на время ваш ежедневник? И еще: не затруднит ли вас обоих написать, куда вы ездили в позапрошлом году. Так, чтобы уж все окончательно прояснить.

Миранда вновь засомневалась: а не позвонить ли ей адвокату? Но она горделиво тряхнула головой и протянула полицейскому пухлую тетрадь в кожаном переплете.

– Пожалуйста. А в институте в моем кабинете хранятся ежедневники за три последних года.

– Замечательно. Я дам вам расписку. – Он вырвал листок из блокнота, нацарапал несколько слов и размашисто расписался.

Эндрю тоже встал.

– Список моих передвижений вы тоже получите.

– Вы оказываете неоценимую помощь следствию.

– Согласитесь, все это довольно оскорбительно, детектив.

Кук был почти одного роста с Мирандой.

– Прощу прощения, доктор Джонс, но я не могу с вами согласиться. Я просто делаю свою работу.

– Понимаю. Но чем скорее вы вычеркнете нас с братом из числа подозреваемых, тем эффективнее будет продвигаться ваша работа. Имейте в виду: только по этой причине мы терпим все это безобразие. Я провожу вас к выходу.

Кук кивнул Эндрю и проследовал за Мирандой в холл.

– Я не хотел вас обидеть, доктор Джонс.

– Очень даже хотели, детектив. – Она открыла дверь. – Всего хорошего.

– Мэм. – За четверть века в полиции он так и не научился равнодушно относиться к рассерженным женщинам. Поэтому, когда дверь с грохотом закрылась, он огорченно покачал головой и поморщился.

– Похоже, этот человек считает нас ворами. – Миранда вернулась в гостиную, клокоча от бешенства. Она с раздражением, но безо всякого удивления смотрела, как Эндрю наливает себе виски. – Он считает, что мы носимся по стране и грабим музеи.

– По-моему, это даже забавно.

– Да?

– Я просто стараюсь расслабиться. – Он поднял стакан. – И тебе советую.

– Это не игрушки, Эндрю. Я не желаю, чтобы полиция разглядывала меня под микроскопом.

– Он просто пытается найти преступника.

– Меня беспокоит, что он считает преступниками нас! А представь, если об этом разнюхает пресса?

– Миранда, – укоризненно улыбнулся Эндрю. – Ты сейчас очень похожа на нашу мать.

– Ну вот, и ты меня оскорбляешь!

– И в мыслях не было, извини.

– Пойду приготовлю мясо в горшочке, – заявила Миранда и отправилась на кухню.

– Мясо в горшочке, – трагическим голосом повторил он. – С картошкой и морковкой?

– Картошку почистишь ты. Пошли, Эндрю, составишь мне компанию. – Ей не хотелось оставаться в ЧАП одиночестве. И еще ей хотелось увести его от бутылки. – Одной мне как-то не по себе.

– Пошли. – Он поставил почти пустой стакан и обнял ее за плечи.