Плата за любовь

Неужели? Нет-нет, этого не может быть! Но ведь у нее еще и какая-то неразбериха с месячными. Она вообще перестала за ними следить. После смерти мамы Ольга жила как пришибленная, ничего не соображала, да и не помнит, когда были они. Два последних месяца — точно ничего, но она списывала все на нервы, плохое питание.

На следующее утро Оля отправилась в женскую консультацию. В приемной к ее участковому врачу сидели только две беременные, и приняли ее довольно быстро. Гинеколог, пожилой седовласый мужчина, подтвердил ее догадку.

— Ну что же, мамочка, вы не предупреждаете? — укоризненно посмотрел он поверх очков. — Вставайте с кресла. Поздно вам туда ложиться! Давайте сюда, на кушетку. — Он пощупал живот, измерил таз, продиктовал данные медсестре.

Ольга села, с трудом приходя в себя. Значит, так и есть. Ей вспомнились та летняя ночь и ощущение полноты счастья, гармонии тела и души. Так что если она действительно беременна, то отец ее ребенка именно он, человек, даже имени которого она не знает. Тот, кто воспользовался внешним сходством с Андреем, чтобы влезть к ней в постель! Он наверняка и не вспоминал ее после той ночи. Да и она почти забыла, не до того было. Но теперь не думать об этом она уже не могла. И Ольга вспомнила все до мелочей: их ночь, пробуждение, мгновение счастья, потом досада и обида…

— Почему так поздно пришли? Раньше нужно становиться на учет. Любочка, выпишите направления на анализы. — Доктор присел к столу и стал делать запись в ее карточке. — Одевайтесь, мамочка, и садитесь к столу. Я измерю вам давление. Что-то мне ваш вид не нравится… Девяносто на пятьдесят. Да, неважно. У вас всегда такое низкое давление?

Ольга пожала плечами:

— Не знаю. Я давно не была у врача.

— Беременность какая?

— Вторая.

— Сколько старшему ребенку?

— Пять лет.

— Ну что ж, прекрасная разница. У вас девочка? Мальчик?

— Девочка.

— Совсем хорошо. Здесь у вас явный мальчик. Я в таких вещах редко ошибаюсь. Обрадуйте мужа.

— Нет, доктор. Дело в том, что мы не можем себе позволить второго ребенка. У нас тяжелое материальное положение…

— Ну, теперь уже ничего не поделаешь, придется позволить. — Он все писал, не поднимая головы. Ольге показалось, что она ослышалась.

— Как «ничего не поделаешь»? А аборт?

— Поздно, моя милая. У вас пятнадцать-шестнадцать недель, не меньше. Да у вас шевеления вот-вот начнутся.

— Но, доктор, мне никак нельзя рожать. — Оля почти плакала. — У меня мама умерла, я и дочку не могу толком прокормить.

— А что отец ребенка? — Голос врача стал суше. — Он не в состоянии позаботиться о нем?

— Мы развелись три месяца назад, — соврала Оля.

— Напишите ему. Не отчаивайтесь, девочка, — потрепал он ее по руке, — и не плачьте, вам вредно волноваться. Вон вы какая худенькая. Становитесь-ка на весы. Ваш обычный вес?

— Пятьдесят шесть.

— Ну вот, похудели на три килограмма. Немедленно сообщайте своему мужу и ближайшим родственникам. Мама, говорите, умерла. Отец жив?

— Жив.

— Он может помочь вам?

— Да, наверное.

— Прекрасно. Вам следует хорошо питаться, не нервничать, не уставать. Я вам выпишу из гуманитарной помощи бесплатно витамины и сухое молоко, как материально нуждающейся. Подойдите в комнату сто тридцать, там вам скажут, какие нужны справки и когда получать помощь.

— Спасибо, доктор. Но поймите, я не могу этого себе позволить! Может, все-таки в виде исключения…

— …На тот свет! В виде исключения на тот свет не хотите? Так сказать, по блату. — Он гневно вытаращил на нее глаза, увеличенные толстыми линзами очков, и даже его аккуратная седая бородка вздернулась от возмущения. — Да вы что, смеетесь! Аборт делается при сроке не более двенадцати недель, а вы ко мне пришли на три, а то и на все четыре недели позже! Да ни я, ни любой другой врач не может уже ничего сделать.

— И что теперь? — прошептала Оля.

— Теперь — только рожать. Через пару месяцев, вероятно, можно сделать искусственные роды, но я надеюсь, что вы на это не пойдете. Вы — молодая, здоровая женщина! В стране скоро все наладится. И отец вам поможет. И мужу сообщите. Принимайте витамины, хорошо питайтесь, больше отдыхайте — и все будет в порядке. Всего доброго! Следующий?

Глава двенадцатая