Плата за наивность

Я наклонилась и подняла артефакт, который принес мне столько мучений. Разрядился он или нет, я не могла понять. Но выглядел он сейчас совсем не так блестяще, как на моей руке. Серебро потускнело, и рубины сияли совсем не так хищно. И все же браслет был очень красив, той красотой старинных вещей, в создание которых было вложено не только мастерство, но и что-то еще. Душа создателя?

– Странно, что расстегнулся, – с некоторым смущением сказал Рудольф. – Разрядиться он никак не мог…

Я поняла, что он подумал – расстегнись браслет чуть раньше – и спасать было бы уже некого, Вернер же первые броски делал, не заботясь о том, чтобы меня не убить. Не таким уж надежным оказался артефакт Лоренцов. И все же… Я провела пальцем по тускловатому металлу. Если бы не этот артефакт, Эдди бы сразу понял, что нужного ему рецепта я не знаю, а потом… Кто знает, что было бы потом? В прошлый раз группа захвата не помешала ему уйти. В этот раз он тоже бы мог мной прикрыться. Только смысл думать о том, что не случилось?

– Ты можешь вернуть браслет Лоренцу, – напомнил мне Рудольф.

Я посмотрела на Николаса. Он стоял, внешне такой спокойный, но внутренне… Я чувствовала, как каждая его жилка напряжена в ожидании моего решения. Да что там решать? У меня нет причин оставлять себе его артефакт до оговоренного недельного срока.

– Ему и без того будет чем заняться, – продолжил свою мысль Рудольф. – Сейчас его затаскают из-за этого, – он махнул рукой в сторону тела Вернера.

– Затаскают? – недоуменно спросила я. – Но Вернер хотел его убить. И его, и меня.

– Это в расчет примут, – сказал Рудольф. – Но проверок много будет. Гибель курсанта Военной Академии, да еще и с выпускного курса, незамеченной не пройдет. Когда Лоренц сюда вламывался, он не мог не знать, что его ждет.

Я опять посмотрела на Николаса. Он слышал наш разговор, поэтому сразу сказал:

– Штефани, это вас ни к чему не обязывает. Это был мой выбор, мне и отвечать.

– Это неправильно, – возразила я. – За что вам отвечать, Николас?

– Вот на допросе так и скажешь, – недовольно заметил Рудольф. – За что ему отвечать? За труп человека, который много чего знал про то, кто в их Академии тоже сидит на этих зельях. А трупы допросить не всегда удается, в отличие от живого преступника.

Я посмотрела на Рудольфа и внезапно поняла – ничего у нас с ним не получится. И совсем не потому, что для него самое важное – его работа, а сейчас он даже не испытывает благодарности к человеку, который меня, без всякого сомнения, спас. А потому, что мы с ним упустили свой шанс быть счастливыми еще полтора года назад, когда я вернула ему браслет и сказала, что не хочу встречаться, ничего при этом не объяснив, а он пошел в храм и дал эту глупую клятву, нарушить которую без последствий нельзя. В том, что наша любовь засохла, так и не успев распуститься, виноваты только мы, и никто более. Все эти полтора года я вытаскивала из памяти лишь гербарий, смотрела на него и думала, как было бы прекрасно, если бы этот цветок расцвел. Но разве может расцвести то, что уже давно мертво и даже успело высохнуть? Тронь неловко – и все посыплется трухой, которую разнесет даже слабый ветер. Вдохнуть в это жизнь может теперь лишь некромант, да и то – разве это будет жизнь? Лишь ее подобие.

Забыть друг друга нам не позволяла только клятва, данная Рудольфом Богине. И если бы Эдди не арестовали, я бы всю жизнь промучилась ожиданием чего-то неслучившегося и не поняла, что это – не мои чувства, а божественное желание. Желание дать возможность Рудольфу выполнить свою клятву, наградой за которую он считал меня. Да только так ли нужна ему эта награда? Клятва выполнена только сейчас, но, насколько я успела понять, арестовать Эдди можно было и раньше. Возможно, Рудольф на этом настаивал – не зря же его начальник знает про опрометчиво данное обещание. Но дальше разговора дело не пошло, арест был отложен до того времени, как из Эдди вытянут все, что только можно.

Браслет лежал в руке как обычное украшение, бездушное и холодное. Хотя нет, совсем не холодное – держать его было приятно, он не казался чуждым, чем-то таким, от чего хотелось немедленно избавиться. Я погладила его рельефную поверхность. Если бы не этот артефакт, меня бы уже не было. Если бы не он и не Николас. Да, очень даже может быть, что своевременное появление моего тогда еще жениха предотвратило если не мою смерть, то увечье. Вернеру щадить меня было незачем, да и Эдди тоже. Я подняла глаза на владельца браслета. Он смотрел на меня. Ждал моего решения.

– Штефани, что ты тянешь? – удивленно сказал Рудольф. – Не мог же артефакт на тебя сильно повлиять, ты почти сразу начала принимать зелье. Или ты боишься, что что-то опять может случиться? Так он все равно с тебя сам свалился. И это хваленый фамильный артефакт! Понадейся на такой!