Плата за обман

Детство. Они пришли в кабинет детского стоматолога. Сами, без мамы. Потому что для процедур требуется мужество. Доктора зовут Ирина Николаевна. Марата водила к ней еще его мать. И он точно знает, что она отличный специалист. Мирославе года четыре, но, несмотря на свой маленький жизненный опыт, она догадывается о неприятном и начинает потихонечку похныкивать. Ирина Николаевна мгновенно включается:

— Сейчас мы тебя спасем. У тебя во рту сидит жук, и он портит тебе зубки. Ты не девочкой будешь, а червивым яблочком, если я сейчас тебя не полечу. Открой ротик, я уберу червячков, и все будет хорошо.

Девочка с интересом слушает.

— Будь внимательна, моя дорогая: соберись с силами и потерпи, я тебе сделаю укол. Это немножко неприятно, а потом ты ничего не почувствуешь. Ты мне веришь?

— Верю, — робко отвечает Мира.

Но после укола начинается такой плач, что у Марата ноет сердце. Анестезия действует, Мира перестает хныкать. Доктор в одну секунду убирает корешки, успевая приговаривать что-то про жука-рогача, который сидит во рту и мешает здоровым зубкам расти, и надо его, такого плохого, убрать.

В другом кресле сидит мальчик лет семи, которому нужно удалить пенек. Мирославе становится интересно, и уходить она явно не торопится. Папа и дочь наблюдают за соседом-пациентом.

Мама ему говорит:

— Сожми кулачки.

— Не надо ему советовать сжимать кулачки, а то он этими кулачками может воспользоваться, — говорит Ирина Николаевна. — Секунду потерпи, и будет не больно.

Мальчик завывает. Его мама принимается орать на своего ребенка:

— Сейчас же прекрати! Ты не мужчина, ты тряпка! Как ты себе ведешь?! Я папу позову, он тебе чертей надает.

— Мама! — с ангельской улыбкой говорит Ирина Николаевна. — Молча села, ротик свой закрыла. Мальчик! Больно будет только во время укола. Если потерпишь, станешь героем.

— Не бойся! — весело добавляет Мира. — Твоего жука-рогача тетя Ира заберет, и у тебя перестанут зубки болеть. А у меня уже совсем не болят.

Марат гладит дочь по шелковым кудряшкам. Хорошо, что его девочка совсем не трусишка и даже поддерживает старшего пацана.

Тем временем Ирина Николаевна делает укол. Мальчишка чуть подвывает, но старается сдерживаться. Затем доктор в полсекунды вынимает из его рта часть зубика и говорит:

— Получи твой пенек!

— Как, уже? — удивляется владелец кривоватого пенька. — Неправда, вы мне будете еще делать больно!

— Очень ты мне нужен, чтобы тебе делать больно! Забирай свой пенек и уходи.

— Так что, можно вставать с кресла?

— Можно.

— И можно выходить из кабинета?

— Можно выходить.

И тут в разговор вмешивается мама. Она не находит ничего лучшего, кроме как сказать:

— Не может быть, чтобы так быстро!

Марат еле сдерживается, чтобы не захохотать.

Ирина Николаевна с огромным терпением, раздельно произнося слова по слогам, говорит маме:

— До-сви-да-ни-я!

Марат и Мира возвращаются домой через зоопарк, ведь детская стоматология находится на Зоологической улице. Грех не компенсировать ребенку переживания. Они бродят по аллеям, любуются животными, едят мороженое. И им хорошо вместе…

А в третьем классе Мирослава увлеклась плетением из бисера. Отец привел ее в специальный кружок во дворец детского творчества. Там ее научили всевозможным техникам. Она постоянно дарила маме, бабушке и подружкам колечки, галстучки и кулоны, сплетенные из разноцветного бисера. Но больше всего она полюбила делать фигурки животных.

Однажды девочка пришла в школу в удивительном украшении — колье из мышек. Они, мыши то есть, были разноцветные и разной формы, но очень милые. Ну просто хоровод ушастых и хвостатых существ из балета «Щелкунчик». Крохотные мышата переливались на солнце, сверкали бисеринками озорных глазок.

Но не всем это понравилось. Когда Мира вошла в класс и хотела сесть за свой стол, учительница остановила ее строгим окриком:

— Ладыгина! Что это такое на тебе?

— Мышки.

— Мыши? — испугалась училка. — На шее?

— А что, Галина Антоновна? — робко спросила Мира.

— Неужели непонятно?! Сегодня ты нацепила мышей из всякой стеклянной дряни, а завтра принесешь их живьем! Немедленно сними эту гадость!

Мирослава пулей вылетела из класса. Она забилась в самый дальний угол коридора, приткнулась на широком подоконнике большого окна и горько разрыдалась. Там-то ее и обнаружил приехавший отец. Галина Антоновна уже успела наябедничать ему «о странном поведении» его дочери. Ответ отца был нецензурным.

Марат приподнял зареванное личико за подбородок и сказал, глядя дочке в глаза:

— Запомни, что я скажу. У тебя самое лучшее ожерелье на свете.

— Правда? — всхлипнула дочка.

— Еще бы. Теперь я тебя сфотографирую. Пусть останется память. А из этой школы мы уходим.

Ладыгин определил дочь в гимназию. Там тоже работали живые люди, и все же в целом отношение к детям было получше.

Марат достал фотографию Миры из портмоне. Сделана в тот самый день. На щеках еще видны следы слез, носик покраснел, но глаза уже блестят радостью, А на тонкой шейке то самое ожерелье из мышек, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор…

Старостин снова глянул на Ладыгина и тут же отвернулся.