Плата за ритуал

Беата едва не предложила ему идти пешком, но сообразила, что с порчей на слабость и неудачу отец Вирджил гарантированно заблудится в лесу и в нем же сгинет.

— Идемте.

Он обрадовался так явно, что Беате стало стыдно.

— Вы не могли бы позвонить Александру и дать мне с ним поговорить? Я очень беспокоюсь за него.

— Ваши действия и без того принесли ему кучу неприятностей. До вашего приезда у него все было отлично. Я позвоню ему вечером и расскажу о вашем желании, а он сам решит, хочет ли с вами общаться. Так пойдет?

Отец Вирджил тяжело вздохнул.

— Что ж, придется довольствоваться малым. Честно говоря, я хотел попросить вас еще кое о чем. Голди из мести явно навела на меня порчу. Не могли бы вы помочь с этим? Вы — единственная знакомая мне ведьма, с которой у меня хорошие отношения. Мы ведь можем считаться друзьями после наших чудесных посиделок?

Беата окаменела.

Так стыдно ей не было никогда в жизни.

Отец Вирджил смотрел на нее, ожидая ответа. Все верно, он с самого начала пытался поладить с ней, а Беата подкрепляла это ощущение, постоянно навещая его со сладостями. Они были знакомы больше месяца, и за это время не было ни одной недели, когда Беата не приходила бы к нему. Он легко простил ей неловкую ситуацию с голыми ведьмами и не стал мешать в очередную среду, хотя мог бы запереть церковь или забрать ковер и жаровню. Он действительно относился к ней по-дружески.

А она навела на него порчу, чтобы порадовать Голди.

Но отец Вирджил не мог знать, к чему приведут его глупые действия. Нельзя было винить его в слепоте Александра и Голди. Однако Калунна желала, чтобы он покинул ее земли, и поручила Беате разобраться с этим.

— Давайте договоримся так: я сниму с вас порчу, а вы уедите отсюда, — предложила она.

— Я вернусь в Морланд на семичасовом поезде, — удивленно ответил он. — Если вы против моего присутствия, то я погуляю до него по деревне.

— Нет! Вы должны покинуть Морланд и вашу церковь.

— Ах, вы об этом! Госпожа Хоффман, мы с вами это уже обсуждали. Я не могу. Мой профессиональный долг требует, чтобы я остался.

— Вас сожрут в это воскресенье.

— Придется вновь проситься к кому-то на постой. Может, мне переночевать в полицейском участке? В камере этот зверь до меня не доберется.

Беата застонала. Даже ослабленный и несчастный, отец Вирджил продолжал сопротивляться правосудию Калунны. И если так подумать, он вполне мог избегать его достаточно долго: Джеральд не сможет вытащить его из полицейского участка, а на очередную неудачу Калунна рассердится и накажет его. С другой стороны, если Джеральд справится, то отец Вирджил будет серьезно ранен. И так плохо, и эдак. Беата чувствовала себя зажатой в клещи.

— Знаете, мне ведь страшно думать о том, чем все это закончится, — отец Вирджил уставился в одну точку, — я определенно не планировал бороться с языческим культом на пятом десятке лет. Я выбрал самую мирную из всех возможных профессий, а теперь получаю на голову жуткого пса, жаждущего моей крови, и вражду с темной ведьмой. А хотел всего лишь тихую, мирную жизнь и помогать людям в меру своих возможностей.

Беата вздрогнула.

Вот в чем причина ее симпатии. Они с отцом Вирджилом были похожи.

— Но есть вещи, которые нам приходится делать, просто чтобы оставаться людьми и иметь хоть каплю самоуважения. Я нужен жителям Морланда. Многие приходят ко мне и делятся своими страхами: они боятся ваших ведьм и верескового дурмана, страшатся изменившейся жизни, видят кошмары после появления призрачного пса. Я нужен им, понимаете? Как символ надежды, что все будет хорошо.

Беата молчала.

Страдать, чтобы оставаться людьми. Так просто. Не за награду, а чтобы сохранить что-то хорошее и человеческое внутри себя.

Калунна ее убьет. Голову откусит. Ослепит.

— Пуховка, ко мне! — крикнула она.

Одной рукой Беата подхватила белого фамильяра, над второй зашептала заговор. Сощурилась и «отрезала» указательным и средним пальцами тонкие черные нити, идущие от головы отца Вирджила к маленьким черным облачкам над его головой. Порчи моментально развеялись.

— Ох, спасибо! Мне прямо полегчало, — удивленно сказал отец Вирджил.

— Я все еще настоятельно прошу вас уехать, но насчет воскресенья можете не волноваться. Я позабочусь о призрачном псе.

— Вы приглашаете меня переночевать у себя? Боюсь, ваш супруг будет категорически против. Я ему очень сильно не нравлюсь.

— Нет, — Беата рассмеялась, представив реакцию Джеральда на отца Вирджила в их доме, — у меня есть идея получше.

Глава 8

Беата взялась добывать гриву ночных кобылиц для ритуала усиления Калунны.

Ночные кобылицы были воплощением кошмаров и обитали в потустороннем мире. Нередко заглядывали в чьи-то сны, наполняя их липким, жутким страхом, заставляя людей просыпаться в холодном поту и слезах. Впрочем, там они были почти безобидны. Бесплотные и эфемерные, они могли лишь пугать спящих, бесследно исчезая с рассветом.