Плата за страх

В общем, от бомбы Фред кайфа не словил. Как-то оно не так, если не сам. Будто смотришь, как другой трахается. А Фреду самому охота своим возрастом воспользоваться, пока можно. Ибо он четко просек: если за что-то не наказывают, значит — можно. И хотелось Фреду именно убить. Чтоб не жалеть потом, как Вовчик, об упущенной безнаказанной возможности. Трупешник — это круто, это не тачку увести. Так и случилось, что запавшие ему в душу слова старшего брата свербили Фреда, как заноза: ему уже скоро 14, а он еще даже никого не убил.

Хотя бы разок — пока можно.

А крупная забота, одолевающая Фреда, — о будущем Зинки. Сеструха — правильная телка, красивая и с понятием. Но невезучая. Слишком добрая. Не получается у нее, как у мамы. Всю дорогу мужики Зинулю обманывают. Она ради них — все, а они поматросят, да в кусты. Поэтому Фред за ней всегда присматривает. Чтобы в обиду не давать. Мало ли сексуальных маньяков развелось? Вон сколько извращенцев по телику показывают, которые на молодое мясцо падки!

Вот так и переплелись в нем обида с заботой: надо так кого-то замочить, чтобы Зинуле хорошую жизнь обеспечить. Чтобы могла она ни за кем не бегать, нигде ни на кого не горбатиться, а жить по своему хотению.

Как мама. Которая не потому никогда замужем не была, что не находилось желающих. Просто не встречалось ей мужика, которому она бы хотела служить за просто так.

Но мама все знает и умеет, а Зинуля сама свою жизнь не устроит. Глуповата. Ни получать деньги не умеет, ни копить. В людях не разбирается. Она на Фреда больше, чем мама, бочку катила за тот взрыв, а того не поняла, что брат природным чутьем звереныша уловил: если не убрать ту здоровенную Кузнечиху, она еще и не так Некрасовым нагадит.

Поэтому, когда мама, Вовчик и Зинуля начали большое дело, на миллионы долларов, готовить, а Фреду назначили только дома сидеть и за Витькой смотреть, он промолчал. Он-то понял свой шанс, но объявлять не стал. Все равно не поверят.

Когда мама в Австрию за деньгами уехала, Фред два дня вытерпел, а потом Витьку накормил и поехал в Ивантеевку: за Зинулей присмотреть. Там Фред осторожненько — с забора на сарай, с сарая на пристроечку, с пристроечки на чердак — пролез да послушал. Сразу понял: эта самая Кузнечиха со своим хахалем-коротышкой и его дружками Вовчика и Зинулю повязали. Он слушал, как брательника и сеструху колют, но что сделать надо, придумать не мог. Просто ждал и ждал.

Почти сутки без воды и жратвы просидел Фред на раскаляющемся днем чердаке, но дождался, когда дружки коротышки забрали Вовчика и уехали. Потом Кузнечихе позвонили, и она со своим хахалем куда-то отправилась. Вот тогда только Фред спустился, освободил Зинулю и напился вволю воды. Дальше все просто: узнав от сестренки телефон Витькиного папаши, Фред позвонил из автомата. Дядя Олег мигом все понял и примчался на серебристом «мерсе» в сопровождении набитого ментами и качками джипа. У дяди Олега все схвачено: у него и милиция своя, и какие хочешь спецы всегда под рукой. Но новости у Гаврилова были хреновые: маму и еще одного гонца за границей сцапали. Что-то шлюха Тамарка, из-за которой дядя Олег не смог жениться на маме, опять нагадила. Она с бумагами нахимичила, поэтому маму сунули в австрийскую тюрягу.

Где та Австрия, Фред представлял смутно, но точно знал: в ихней тюряге — как в санатории. Значит, мама в порядке. Но деньжата получить не удалось, и Кузнечиха со своим коротышкой зацапали какого-то Бутицкого, который знает, что Гаврилов во главе дела. А как без Гаврилова маму, Вовчика и Зинулю отмазать?

— Но у вас же, дядя Олег, милиция своя. Чего страшного, если он вас заложит? — спросил Фред на всякий случай.

— У меня-то своя, — объяснил Гаврилов, который со сводным братом своего Витюши говорил, как со взрослым, — но и у других — своя. Те, кого мы кинуть хотели, тоже не пальцем деланные.

— Давайте устроим засаду. Может, они хмыря сюда приволокут?

— Вряд ли, Фред. Они его уже давно зацапали. Видать, где-то в другом месте колют. Вместе с Вовчиком.

— Тогда они сюда за Зинулей приедут. Не бросят же они ее с голоду подыхать?

— Конструктивно мыслишь, молодец.

Только-только успели машины от дома убрать, как заявилась Кузнечиха. Ее тут же взяли в оборот — Зинуля больше всех старалась, отводила душу. Но подлая баба уперлась, что не знает, где Олег с дружками держат Вовчика и того мужика, Бутицкого. Ей, мол, должны позвонить и сказать, куда Зинулю везти. Получилась ерунда: ясно, что, пока ей хорошенько не поддадут, Кузнечиха ничего не скажет. Но если ей поддать, то она не сможет по телефону говорить. Начнет хныкать и засаду выдаст.

Но дядя Олег головастый. Сообразил вторую шлюху — Томку — сюда приволочь. Зинуля с гавриловскими быками бабу привезли и сунули в подпол к Кузне-чихе — дозревать. Теперь, если кто позвонит, Кузнечиха скажет все, как надо, если ее подружке горлышко ножичком пощекочут. Пока бабы в подполе дозревали, а Зинуля кадрила одного из ментов — у нее слабость к мужикам в форме, Фред выложил дяде Олегу свою идею: