Плата за страх

— Томка! — Надежда погрозила дымящейся сигаретой. Точно вензель дымом вывела. — Соберись! Тут одной моей энергии мало. Нужны твои методичные мозги. Слушай: если мы найдем тебе приличное место, а эта гадина опять позвонит? Тебя снова выпрут! Пустые хлопоты получатся. Нет — даже еще больший вред: и место испортим, и распространению сплетен поможем.

— Как ты все здорово чувствуешь, — признала Панкратова задним числом правоту подруги. — Прямо как ясновидящая.

— Ты о чем? — насторожилась Надя, не любившая комплиментов. Она считала, что люди чаще врут, именно нахваливая в глаза. Лесть — лучшая прелюдия гипноза.

— Хорошо, что ты не привела меня к себе, в страховую, — объяснила Тамара.

— Точно. Не дай бог, если бы она звонила моему начальству или твоим клиентам. Такая срамота. Но куда тебя пока пристроить?

— А если предупредить?

— Что будут клеветать? — с полуслова поняла подруга. — Ага, чтобы тебе сразу отказали. Нет уж, неприятности надо переживать по мере их поступления. Или все-таки попробовать на упреждение? Посмотрим. Вот еще: нужно тебе так научиться наряжаться, чтобы никто даже и подумать не мог, что ты охотница на мужиков. Фигурку и мордаху твою замаскировать трудно, но нужно попытаться. — Она прищурилась, будто прицеливаясь.

В своей переменчивой биографии Надежда некоторое время проработала и в парикмахерской. А в последнее время, разбогатев, немало времени провела, выбирая себе салон по вкусу. Так что толк в макияже и нарядах она знала не только по телепередачам о праздниках моды. Панкратова, отнюдь не уверенная в своей неотразимости, представила себя замаскированной, и поежилась. Но возражать не осмелилась.

— Значит, решено, — закончила военный совет обретшая азарт Кузнецова. — Я разбираюсь с Глебским. Ищу тебе фирму, в которой мое слово перевесит возможные наветы. А ты — сиди и думай. Кому ты могла так насолить, чтобы загорелись сжить тебя со свету?

— Не знаю.

— Глупости. Ты не можешь не знать того, кто желает тебе зла.

— Почему? То есть почему желает?

— Господи! Это ты меня спрашиваешь? Лучше подумай о том, кому выгодно, чтобы тебя отовсюду увольняли.

— А кому это может быть выгодно? — Тамара взмолилась, потому что ситуация казалась ей запредельно абсурдной. — Какая может быть выгода, если не давать человеку работать?

Кузнецова задумчиво пожала плечами. Она знала цену деловым качествам подруги: чтобы удерживать ее на работе — резонов было немало. Чтобы выгонять — никаких. Впрочем, в сумасшедшее время и резоны сумасшедшие.

Свои неприятности Кузнецова так с Панкратовой и не обсудила. Не тот был момент. Слишком придавленной выглядела подруга.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

А сложности между тем и у самой Кузнецовой имелись нешуточные. Заподозрив, что к ее проблемам имеет отношение Зинаида Рыкалова, Кузнецова начала с того, что осторожненько опросила коллег. Повод для этого у нее был железный: те клиенты, которых у нее перехватила ленивая девчонка. Или, если говорить по учебнику менеджмента: «внутрифирменная конкуренция». Она очень нравится начальству, поскольку заставляет агентов-консультантов шевелиться шустрее, но им самим стоит немалых обид и нервов.

Для разговоров Надя, естественно, выбирала тех, кто сам имел зуб на Рыкалову. Отчего-то о недругах нам говорить подробно интереснее, нежели о друзьях. К тому же неприязнь гораздо наблюдательнее и вдумчивее, чем доброжелательность. Многие сторонницы Кузнецовой в конфликте с Зинаидой заметили, что та с недавних пор ведет себя странно. Напускает на себя загадочность, намекает на то, что ее переманивают в другую фирму, суля офигительную должность с не менее офигительным окладом. И если раньше Рыкалова отзывалась о Надежде со злобой (мы не прощаем людям тех гадостей, которые им делаем), то теперь вроде бы даже жалела ее. Мол, нашла где выслуживаться.

Больше всего Кузнецова надеялась на Марию Филипповну Иванову, самую пожилую из всех своих коллег. Родилась она аж в 1915 году, но ни ума, ни желания работать не растеряла. Причем последние сорок три года работала только в страховании. Поэтому Иванова могла себе позволить львиную долю рабочего времени проводить в офисе. К ней сюда сами охотно наведывались внуки и даже правнуки ее первых клиентов. Наблюдательность у бабуси, которая выглядела ветхой на все свои 82 года, сохранилась феноменальная, да и язычок отличался остротой. Это она приклеила Зине скандальное прозвище Мицупися. Иванова невзлюбила тугощекую, с большими глупыми глазами молодку за то, что та бесцеремонно вмешивалась в ее разговоры с клиентами. То заигрывала с состоятельными мужчинами, то изображала знатока новых видов страхования, в которых бабуся не слишком волокла.