Плата за страх

Их тихая перепалка доносилась до молодой женщины, которая лежала в подполе под открытым люком. Яркая лампочка в патроне на коротком проводе слепила Зинаиду Рыкалову по прозвищу Мицупися, но не мешала слушать. Женщина лежала в брезентовом камуфляжном костюме, перемаранном кровью, экскрементами и рвотой. Голова ее свесилась в яму, которую ее предусмотрительный старший братец приготовил для тела Зои Панкратовой. План предусматривал, что когда мать девочки сделает все, что от нее требуется, оставлять девчонку в живых опасно. Пусть говорить эта дурочка толком не может, но зато умеет рисовать. А это еще хуже.

Лицо Зинаиды, щерившееся чернотой на месте выбитых зубов, покрытое сгустками засохшей крови, было перепуганно. Но она все равно молчала. Ведь ее заставляли выдать родную маму.

Правильно она всегда говорила: «Кому вы нужны, кроме меня?» А еще мама с детства говорила Зиночке, что самый лучший способ хорошо жить — прицепиться к сноровистому мужичку, который бы счел за счастье выполнить любой твой каприз. Мама на себе проверила, насколько это легко и просто — скользить от мужика к мужику, как эстафетная палочка. Которую стараются схватить во что бы то ни стало. И ведь получалось у мамы. Редко тот, на кого она глаз положила, умудрялся ускользнуть. Все бредни в книжках про любовь, говорила мама, — чушь. Никто ничего даром не дает. Надо либо покупать, либо отнимать. У женщин — свой товар и свое оружие. Надо только очень умело и осторожно им пользоваться. И тогда у тебя будет все: деньги, барахло всякое, связи, мужик любой — на выбор. Причем не один, а сколько тебе надо.

Оружие бабское — это не красота, не ум и не образование. А тот «выключатель», который есть в голове у любого мужика. Любой из них, если этот выключатель сработает, забывает все на свете — только бы ему дали влезть туда, где у женщины тепло и влажно.

Много чего ей мама рассказывала и объясняла.

Однако времена настали другие, уж слишком многие бабы эту науку выключения рассудка у мужиков просекли. Никак не получалось у Зинаиды хорошо упаковаться. Замуж она быстро выскочила. Сразу, как только кончила учиться на учительницу английского языка. Дипломата на себе женила, не кого-то. Но когда стала помогать ему карьеру делать и ублажила парочку его начальников, суженый ее отчего-то взъерепенился. Отношения без конца выяснял, пить начал, драться. Да не по делу: есть ведь те, кому отхлестать тугую попку — всласть, а этот, по глупой злобе, все норовил фэйс испортить. И потом так, гад, развестись сумел, что ей ни жилплощади, ни денег не отчекрыжилось.

Потом она искала работу, где мужиков табун, и все у нее получалось. Во многом она мамину науку превзошла. Но все как-то не в масть. Деньги — да, шмотки — да, знакомств — навалом. Японцы от нее в полном отпаде были. Но все по мелочи. И денег всегда ненадолго хватало, и страсти мужской. Не нарабатывалась система. Одни огрызки.

И только когда маманя сама за устройство Зининой жизни взялась, что-то начало выруливать.

Это она ей крутой заказ на Кузнечиху нашла. Это самое крутое, когда баксы платят, а криминала — нет. Вернее, мама приобщила ее к своему подряду на голову Панкратовой, но выделила отдельное направление: устранение ее ближайшей подруги. Себе, понятно, мама саму Тамарку оставила. У нее на нее давным-давно зуб, и большой: Панкратова у мамы самого перспективного мужика увела. Причем тогда увела, когда она уже почти научилась с его выключателем запросто обращаться. Чуть-чуть не успела. Тамарка как баба — фуфло плаксивое, но зато дюже пахать любит. Вот карьерой она его и переманила. Такое не прощают. А уж когда еще и платят, чтобы ты спесивую стерву в чувство привела — тут маме полный отстой по кайфу.

Зина тоже во вкус вошла. Башляла зелень, как капусту при засолке на зиму. Она даже начала подумывать, а не остаться ли ей в этом страховании подольше. Вот где выбор мужиков с бабками неограниченный. Да только младший братишка Федька, который в тринадцать лет круглый дурень, все испоганил. Сколько раз слышал, балда, как они с маманей кости мыли Кузнечихе. За то мыли, что никак не удавалось ее тихо — а надо было очень тихо! — прищучить, а этот балбес так ничего и не понял. Как в стенке дырки вертеть, чтоб за сестрой подглядывать, так ему мозгов хватает, а как помочь толком — баклан в компоте. Инициативу он проявил. Удивить хотел. Подговорил своего дружка придурочного, Илью, бомбу под кузнецовскую машину засунуть. И добро бы с толком, да у этих сопляков никакого понятия. Нашли место, где взрыв устроить, — возле офиса фирмы, да еще на глазах у самого трусливого подельника! Глебский, как «девятка» заполыхала, так затрясся, что чуть не обделался. А потом, тварь, оправился и повадился Зинку за просто так иметь, угрожая, что сдаст ее со всем семейством в ментовку. Просек, что за покушение на убийство одной картотекой не отмажешься.