Плата за жизнь. Мы с тобой одной крови

— Обижаешь, полковник. — Гуров присел на край ничейного стола, который стоял вдоль левой от входа стены.

Два стола были расположены у окна, лоб в лоб, левый занимал Гуров, правый — Крячко, так что сыщики сидели друг против друга, так сказать, лицом к лицу. Когда один из них с кем-либо беседовал, другой, как правило, уходил в буфет или отправлялся в приемную генерала, где кофейничал с секретарем Верочкой.

— Обижаешь, — повторил Гуров, закуривая. — Я работаю с человеком второй год, десятки его сообщений, как ты знаешь, подтвердились. Да и отношения у нас не такие, чтобы лепить горбатого. Я его не принуждаю, решил бы со мной завязать, так бы и сказал.

— Ну, ты же сам говоришь, что он авантюрист и фантазер. Об убийствах и ограблениях газеты и телевидение сообщали неоднократно. Твой парень и решил придать себе веса, значимости. Откуда у него подходы к таким жестким парням?

— В том-то и дело, что я знаю, — ответил Гуров. — У него родная сестра фотомодель, красотка, один из парней за ней ухлестывает, кажется, влюбился всерьез. Ну, она, естественно, девочка избалованная… «Да» и «нет» не говорите… Черно-бело не берите», водит парня. Он однажды был в гостях, поддал, выложил на стол несколько пачек стодолларовых и говорит, мол, смотаемся в Париж на недельку. А мои пацан-головастик толкнул пачку и сказал, мол, все это фальшивое, фуфло. Малый взъярился и брякнул, что фальшивки в банке не держат. А накануне инкассаторов «взяли», одного на месте, другой скончался в «Скорой». Да ты помнишь, в конце августа, на Профсоюзной.

— Так чего ты молчал?

— Я выжидал и работал. Установил шикарного гостя — некто Семен Вестник, оказался кругом положительный. «Наружка» за ним неделю ходила, ничего. Молодой инженер, холост, живет один, девочки, случается, заглядывают, умеренно выпивает, в расходах не шикует, ничего дорогого не покупал. Ездит он на стареньких «Жигулях», работает во французской фирме, получает в валюте. Я и решил тогда, что были у парня при себе деньги фирмы, он спьяну и решил пыль в глаза пустить.

— Правдоподобно решил, — согласился Крячко.

— А две недели назад, когда эта серия налетов началась, Семен Вестник сделал моему парню предложение. Ничего определенного, мол, можно хорошо заработать, нужен водитель всего на пару часов — и десять валютных кусков в кармане. Мой не дурак, ответил, что за десять тысяч долларов дадут десять лет, не выгодно. Парень мой в юности мастером спорта по мотогонкам был, водит классно, один раз этого Вестника прокатил, тот прилип, уговаривает. Однако знакомить с дружками не спешит, разговоры ведет.

— Так какого черта ты решил, что он из банды? — вспылил Крячко. — Петр знает, какую ты лапшу развешиваешь? Людей задергал, спецподразделение поднял на ноги!

— Потому и молчал, что предвидел реакцию, — устало ответил Гуров. — Если ты, работая со мной второй десяток лет, зная меня как свою ладонь, плюешься, то что мне ждать от других людей?

— Пойдем к Петру, посоветуемся.

— Советоваться — значит, делить ответственность, а я делить не хочу. Я за свои решения отвечаю. Я чую, что это они! Группа необычная, так? По выбору цели, манере поведения, одежде, хотя они и в камуфляже. По точности наводки чувствуется, действуют не кавказцы, нападают люди спокойные, уверенные, хорошо знающие Москву.

Гурова прервал телефонный звонок. Сыщик снял трубку, услышал недовольный голос Орлова: «Зайдите оба».

— Слушаемся, — в тон другу ответил Гуров, кивнул на дверь. — Пошли на ковер.

— Да мы, кажется, с ковра не уходили много лет, — насмешливо ответил Крячко, запирая сейф. — Не хватает рыжего парика, носа бульбочкой и штиблет пятьдесят пятого размера.

Орлов, как обычно, сидел, навалившись грузным торсом на стол, покашливал — последние дни ходил с легкой простудой.

— Присаживайтесь, сейчас подойдут господа сыщики, обсудим вопрос, как жить дальше.

— Дружно, — ответил Крячко, занимая свой персональный стул.

Гуров молча прошел к окну, присел на подоконник, здесь было его любимое место, так как давало возможность в любой момент подняться и пройтись по скромному кабинету начальника главка.

Можно перестраиваться год, можно десять, но в России ничего не меняется веками. Так в России чиновник имеет кабинет и обстановку, не соответствующую его должности и заслугам, а такие, какие он сумел выпросить, выбить, в общем, как говорится только у нас, россиян, «достать». В остальном мире это слово имеет иное значение.

У начальника управления кадров, тем более начальника ХОЗУ, были иные апартаменты. Начальник ведущего главка в жизни у руководства ничего не просил, не выбивал, тем более не доставал.

Потому генерал Орлов имел то, что имел. Кабинет маленький и скромный, за что его большинство сотрудников не уважали, а считали чудаком, человеком несовременным.

Итак, Гуров опирался на подоконник, пуская дым в открытую форточку, курил, когда в кабинет пришли три полковника управления, опытные сыщики, старые знакомые еще по работе в МУРе.

— Здравия желаю. Привет! Здравствуйте.