Платье

Изабель словно каждый день находит повод для радости. Выпить с подругой по чашечке кофе, прочесть хороший роман, испечь отменный пирог, купить новое кресло, украсить квартиру к Рождеству, съездить на выходные в Перш. Судя по всему, ее может привести в восторг что угодно. Но тогда получается, что сегодня залогом ее счастья стало приобретение этого платья?

Ну хорошо, пусть она его купила. Но дарить эту вещицу, будто она предназначается ему, как-то странно. Хотя если это ее забавляет… Одно время он, особо не напрягаясь, втягивался в эту игру, выражая хоть и напускную, но все же бурную радость от того, что Изабель пришло в голову сделать ему такой подарок. Но на этот раз – нет. Для игр он слишком устал. И для притворства тоже.

– Может, все же отменим ужин, а? Я вусмерть измучился…

Изабель говорит, что психоаналитик, выступающий с позиций теории Жана Лакана, от такого пациента был бы на седьмом небе от счастья.

«Отменить ужин?» Будто себя можно оградить от будущего, соблюдая меры предосторожности. В последнее время ее не отпускает ощущение, что с Жан-Пьером творится что-то не то. И это еще мало сказано…

– Нет, мой дорогой, отменять мы ничего не будем. Поль и Соланж, должно быть, уже едут.

Жан-Пьер бросает взгляд на часы.

– В двадцать минут седьмого?! Да быть того не может, если учесть, с какой скоростью ездит Поль…

– Он человек благоразумный.

Хорошие слова жены в адрес Поля или любого другого мужчины из знакомых им семейств всегда задевали Жан-Пьера за живое и ранили гордыню. В открытую она ничего не уточняет, но в ее словах он прекрасно чувствует подспудное сравнение с ним. Если кто-то из них такой либо этакий, на деле это означает «ты не такой или не сякой». Причем параллели эти, вполне естественно, проводятся отнюдь не в его пользу. «Представляешь, Поль устроил на день рождения Соланж такой сюрприз! Ужас как мило с его стороны, правда?», «Знаешь, Поль просто взял и заявил, что тем же вечером они поедут в Венецию! Просто восторг». Что касается Жан-Пьера, то он никогда не устраивал Изабель на день рождения сюрпризов. Не знал, с какой стороны к ним подойти. И поездку в Венецию им организовала она сама. Ей пришлось все устроить заранее, постоянно напоминая ему дату отъезда и время вылета самолета, которые он без конца забывал. Со стороны могло даже показаться, что специально. Хотя сам он клялся в обратном.

– Да, он действительно благоразумен, но только чтобы быть благоразумным, для него это самоцель! Как по мне, так Поль ездит самое большее на второй скорости, никогда не переключаясь на третью. Все проще некуда: добавь ему еще капельку благоразумия, и он тут же сдаст назад. С другой стороны, это с лихвой компенсирует Соланж…

– И что же с ней не так, с нашей бедняжкой Соланж?

– Помнишь, как она однажды попыталась припарковаться на нашей стоянке?

– А что, поставить машину на нашей парковке уже стало проблемой?

– Скажешь тоже, ничего подобного! Беда лишь в том, что там уже стояла машина. По случайности моя. Не знаю, о чем она в тот день думала и что себе говорила: «Если потесниться, места всем найдется»? Прямо болезнь какая-то… Не понимаю, как Поль вообще доверяет ей руль.

– Чтобы она училась.

– Училась? Но чему?

– Водить машину.

– Да у нее права уже двадцать лет! Для разминки как-то многовато…

От воспоминаний о помятом крыле своей машины у Жан-Пьера еще больше портится настроение. Он встает, раздраженно стаскивает с себя старую хламиду и вешает ее в шкаф у входа. «И на том спасибо», – говорит себе Изабель, нацепив наискосок на лицо улыбку. Вспышки мужниного гнева кажутся ей недобросовестными и чрезмерными, но в них она всегда находит для себя развлечение. Точнее, находила раньше. В последнее время ей больше хочется их избежать. Предоставить ему полную свободу действий. Пусть сам упивается этой своей усталостью.

– Какой же ты ворчливый! Оставь Поля с Соланж в покое.

– Дак я тебя о том и прошу! Видишь, ты ведь сама сказала, что мы зря их побеспокоили. Ну что, отменяем ужин? Давай же, не тяни.

– Ну уж нет, отменять мы ничего не будем.

«Нет, сыграть надо вдумчиво и наверняка», – думает Жан-Пьер. Воспользовавшись другой партитурой – нежности. Да, смягчать Изабель со временем ему все труднее и труднее, но попробовать все же стоит. Поэтому, желая надавить на чувства, он берет жену за талию. Они стоят лицом к лицу, целомудренно соприкасаясь телами. Он смотрит ей прямо в глаза, она демонстрирует ему безупречные белые зубы.

– Тебе не кажется, что нам неплохо бы побыть наедине – только ты и я?

Брови Изабель превращаются в два вопросительных знака.

– Что значит «побыть»?

Жан-Пьер вдруг понимает, что если раньше невинный вид девочки-переростка, который она порой на себя напускает, его веселил, то сегодня больше склонен бесить. Есть вещи, которые в пятьдесят лет точно делать не стоит.

– А то и значит, что побыть. Для мужа и жены вполне нормально побыть вдвоем… Один-единственный вечер…

– Дорогой мой, мы с тобой вот уже двадцать пять лет по вечерам совершенно одни. И честно говоря, мы вообще никогда не упускаем друг друга из виду.