Платье невесты

А Витя в это время будто подгонял ее под себя: тиснул за грудь, поставил на колени, наклонил, как ему было удобно, надавив на поясницу. А затем лихо и без предупреждения вторгся туда, куда его не приглашали. Хрупкая Маруся, ойкнув, уперлась головой в спинку дивана и жалобно заскулила. Ее тоненькие пальчики царапнули обивку и впились в лежащий рядом скомканный плед. Она зажмурилась и закусила губу. Обидно. Но противиться не стала. Тоже привыкла. Застонала от резкой боли, огнем полоснувшей ее изнутри, и постаралась не дать волю слезам.

Витя в последнее время частенько наведывался в ее запретные территории, но сегодня так торопился, что решил сделать это без смазки и предупреждения. Знала бы она о его намерениях, могла бы подготовиться. А теперь ей оставалось только смущенно уповать на то, чтобы ничто не сбило ему романтического настроя — быстрее кончит и оставит ее в покое.

Маруся всегда искренне считала происходящее мерзостью, но терпела анальный секс только потому, что хотела выгодно отличаться от Витиной законной жены, для которой такие виды «ласк» были под абсолютным и совершеннейшим запретом. Как, впрочем, и для самой Маруси пару лет назад.

Виктор и тогда, на заре их отношений, не спрашивал, хочет ли она такого рода «любви». Просто как-то однажды в пылу страсти наклонился к ней со спины и поцеловал в шею, а она, дурочка, возьми да и скажи: «вот так мне нравится, очень». А когда попыталась сопротивляться тыкающемуся «не туда» члену, вдруг поняла, что это было именно тем, что ее мужчина и задумал.

К слову, сделай бы это кто другой, Маруся вскочила бы, собрала вещи и, громко бранясь, сбежала. Потому как считала данный акт не просто мракобесием, а свято верила в то, что это унижает и женщину, и саму женскую природу.

Но ведь это был ее Виктор, и этим все было сказано.

Ей очень хотелось ему угодить и ужасно не хотелось потерять. Потому и соглашалась всегда на это гадкое, неправильное, идущее вразрез с ее внутренними правилами, моральными убеждениями и устоями. И даже после того, как пришлось обратиться к проктологу с деликатными проблемами, Марусе не хватило духу отказать Вите в данном виде «удовольствия».

Вот и сейчас больше похожий на пытку процесс, несмотря на ее страдания, продолжался.

У нее едва искры из глаз не сыпались, когда мужчина, наконец, дернулся в последний раз, низко зарычал и обмяк. Девушка с облегчением вздохнула: непрошенное вторжение в ее внутренности прекратилось. Пока Витя, продолжая дрожать от сладких судорог, гладил ладонью ее спину, она чувствовала остро-ядовитую огненную резь, а еще отвращение — по большей части к самой себе.

«Никогда. Больше никогда. Пожалуйста, не соглашайся на это и не ведись на его слова. Будь сильной. Никогда больше. Никогда».

— Хорошая моя. — Шлепнув ее по ягодице, он вытащил член и, присвистывая себе под нос, направился в ванную.

Маруся, пошатываясь, натянула обратно юбку и до крови закусила губу. «Никогда». «Никогда». Под ровный шум воды она поплелась в прихожую. Достала из его куртки ключи от своей квартиры и спрятала в ящик комода. Взглянула в зеркало, висящее в прихожей, и по телу прокатилась волна мерзких мурашек. Серая, бледная тень — вот в кого она превращалась рядом с ним. И так же себя чувствовала.

— Я тебе уже говорил, что палатка супер? — Витя вышел из ванной, застегивая рубашку на еще влажном теле. — Мужики оценили.

У нее внутри все сжалось.

— Вить, уходи, пожалуйста. — Маруся не узнала собственный голос.

— Что опять? — Устало спросил он. Но короткий взгляд на часы призывал его поторопиться. Мужчина снял с крючка куртку, резво накинул, застегнул, надел ботинки, нахлобучил шапку. — Ты выбрала неудобное время. Знаешь ведь, что мне уже пора.

— Я и говорю. Уходи. — Она сделала шаг назад, предупреждая его попытку полезть обниматься. — Навсегда.

— Родная, ты чего? — Его лицо вытянулось от удивления.

— Какая я тебе родная, Вить? — Покачала головой Маруся. — Вот честно. Кого мы обманываем? Мы же абсолютно чужие друг другу люди. Ты никогда не оставишь свою жену, а я и не хочу, чтобы ты это делал. — Она обхватила себя руками, словно защищаясь. — Потому что не люблю тебя, Вить. Не люблю. Просто боялась оставаться одна. Хотела, чтобы меня любили. Но с этим вопросом, к сожалению, не к тебе. Ты мне не нужен.

«Неужели, она сказала это вслух?» Земля словно пошатнулась под ногами.

— Это я-то тебя не любил?! — Лицо Вити превратилось в злобную маску. — По-моему, ты зажралась. — Еще один взгляд на часы. — Если я из-за твоих капризов сейчас опоздаю…

— Не опаздывай, Вить. Иди с Богом. — Девушка протиснулась к выходу и распахнула дверь. — Иди и больше не возвращайся.

— Марусь. — Он, как загнанный зверь, пугливо оглянулся в сторону тускло освещенной лестничной площадки, откуда его могли увидеть любопытные соседи. — Марусечка, любимая моя. Зачем ты так?

— Она будет волноваться. Иди. — Мертвецки спокойным голосом сказала девушка и открыла дверь шире.

— Завтра я приду, и мы поговорим. — Кашлянул Витя, делая шаг наружу.