“
И, предугадав извечный вопрос отца, аккуратно дописал:
“
* * *
“
“
“
“
“
Малфой ощутил лёгкую тянущую боль где-то под лопатками. Это бывало каждый раз, когда мать называла его так.
Редко. А сейчас — ещё реже.
Но что-то не давало сомневаться в том, что Нарцисса вспомнила всё. И даже почерк, проявляющийся на листах тетради, стал твёрже. Драко было, с чем сравнивать. Он помнил начало каждого недочитанного письма. Выведенные дрожащей рукой буквы.
“Мой сын Драко!”
Он потряс головой.
Подождал несколько секунд перед тем, как захлопнуть дневник. А потом застыть у стола в гостиной и прислушаться. Тишина такая, словно Башня пуста.
Может быть, она и была пустой. Если Грейнджер выбралась из его постели и нашла дверь в свою спальню. Переоделась и поскакала к своим дружкам.
Интересно, как она отреагировала на то, что Малфой ушёл? А как бы он отреагировал, если бы ушла она, пока он спал? А ещё: какого хера я думаю об этой чертовщине?
Губы растянулись во внезапной ухмылке.
Сжав тетрадь в руке, он прошествовал наверх, прикусывая край губы и на мгновение застывая перед дверью. Тишина. Как будто могло быть иначе. А что ты ожидал услышать?
Горькие рыдания или крики ужаса, когда доблестная гриффиндорка обнаружила себя, голой, под покрывалом с эмблемой Слизерина, в постели Драко Малфоя? Наверное, он бы душу продал за то, чтобы лицезреть эту картину. Примерно год назад, допустим.
Дверь открылась бесшумно, и ухмылка, застывшая на губах, вдруг превратилась в улыбку. Он даже сам не понял, как.
Грейнджер, свернувшись уютным клубком и зарывшись носом в покрывало с эмблемой Слизерина, сопела, демонстрируя ему розовую, высунутую из-под одеяла пятку.
Комната полнилась её запахом. Драко вздохнул поглубже, не сдержавшись.
Корица, мята, тёплое молоко. Запах какой-то правильный и… Да, наверное, так пахнет дома у семейки Уизли, тронутой на уюте и любви рыжих к рыжим.
Чёрт.
Ты превращаешься в кретиничного соплохвоста, хрен тебя раздери! Грейнджер спит в твоей постели. Грейнджер-твою-мать-спит-
И совершенно не имеешь понятия, что с ней делать.
Быстрый взгляд на часы. Тренировка по квиддичу начинается через час. Нужно успеть принять душ и переодеться.
А Грейнджер спит. И внезапно захотелось разбудить её. Разбудить и всё рассказать.
И улыбка тут же исчезла. Нет. Не сегодня, позже.
Завтра, например. Да, завтра будет отличный день для этого. А сегодня на тренировке он предупредит Блейза, чтобы усилил своё внимание к Миллеру.
Драко тихо подошёл к столу и положил дневник на стопку пергаментов. Обернулся. И позволил себе увидеть.
Тонкая рука лежит поверх зелёной ткани, расслабленные пальцы слегка согнуты. Вторая ладонь подсунута под щёку. Наверняка на коже останется красный след.
Малфой прикусил верхнюю губу, слегка щурясь. Отмечая, как забавно Гермиона морщит нос во сне. И как прохладный луч солнца из-за приоткрытой шторы касается каштановых волос, превращая их в рыжеватые. Совсем немного, самую малость.
Уизли бы
Ты из их клана.
На секунду взгляду предстала нелепейшая картина: Грейнджер и Уизел, в свадебных нарядах. Заглядывающие друг другу в глаза. Так, как она смотрела в глаза Драко пару часов назад.
Такой бред.
Он вздохнул, отводя взгляд. Хватит. Давай ты не будешь переигрывать, Малфой. Это был очень неплохой секс. Это был охуеть какой секс. Но стоит ли цепляться за восторженные эпитеты? Это же Грейнджер, разве не смущает?
Просто не придавать этому особенного значения.
Не придумывать объяснений. И прекратить себе представлять грязнокровку в свадебном наряде рядом с одним из её дружков, которые, наверняка, спят и видят, как…
Блять. Прекрати.
Кулаки сжались. Драко молча закрыл глаза.
Он не хотел, чтобы что-то произошло с ней. Он не хотел, чтобы всё это как-то касалось её.
Он не хотел, чтобы с семьёй Грейнджер случилось то, что и с предыдущими семьями.