Платина и шоколад

Это было дико и разрывало на грёбаные куски. Он знал — он был уверен, что никогда и никого ещё не целовал так, как её сейчас.

Это выворачивало.

Будто она закинула ему в глотку крюк, впилась им в самое нутро и теперь — рванула, растерзав все его воздвигнутые преграды, вспарывая и выпуская наружу голое желание. Пульсирующее, давящее, душащее.

Так, что в глазах рвались фейерверки — один за одним. Так, что не хватало дыхания даже для того, чтобы сказать... Приказать. Умолять её остановиться.

— Что ты делаешь… — его шёпот. Глухой и низкий. Чужой. Посылающий бешеную дрожь по спине и животу, вниз.

Ещё один быстрый, влажный поцелуй, и она тянется за исчезнувшими губами, когда Драко отстраняется, придерживая Гермиону за подбородок, останавливая. Исступлённый взгляд ледяных глаз скользит по её пылающему лицу, и контраст этот заставляет на несколько мгновений прикрыть веки. Мягкое движение — такое осторожное, что сдавливает гортань — вверх по линии челюсти. Подушечки пальцев снова на кровоподтёке, но на этот раз — невесомо, едва ощутимо, проводя вверх и вниз, а пристальный взгляд неотрывно следит за прикосновением. Малфой тяжело дышит приоткрытым ртом, и она жадно ловит это дыхание, едва удерживаясь, чтобы не накрыть его своими искусанными и горящими губами.

Откуда-то издали, будто эхом. Непотребным, лишним. Это ведь Малфой. Он виноват во всех твоих бедах. ЧТО ты делаешь?!..

Ничего.

Ничего не делаю.

Просто поцелуй меня ещё раз.

Несколько секунд она терпит, моля его взглядом. Его палец будто нечаянно соскальзывает в выемку под ухом, и это почти переворачивает, почти опрокидывает на спину, будто бы с силой удара разносясь вспыхивающими импульсами по телу. Будто порвалась крошечная струна, натянутая до ультразвукового писка.

— Драко… — шёпот.

И на мгновение опешили оба.

От недоверия и желания в метнувшихся к ней холодных радужках у неё сводит внутренности. Низ живота пылает. Она ошиблась — вот где ад. В ней самой собран весь этот горящий концентрат, вызывая почти безостановочную дрожь, которую он не мог не чувствовать.

И самое пьянящее в том, что это сводит с ума не только её.

— Чёрт… Грейнджер… чёрт… — Малфой не прерывает поцелуев. Быстрых, скользящих, кусающих, заводит руки ей за спину и зарывается в густые волосы, оттягивая голову назад,.

А в следующий момент жаждущим ртом глубоко впивается в её приоткрытые губы, будто пробуя вкус своего имени, произнесённого ею впервые, и она отвечает, безумно, язык сам толкается ему навстречу — тесно и влажно. А он движется.

Ещё, ещё раз, глубоко, не встречая сопротивления. Вылизывая нёбо. Ускользая и вновь врываясь. Отрываясь от трепещущих губ, прикусывая подбородок. Она запрокидывает голову.

Держится за его плечи, выгибается.

Сквозь лихорадочные вдохи пытается найти саму себя в ворохе чувств, поднятом из самой её глубины. Поднятом им.

Взгляд приковывается к крошечной капле пота, скользнувшей из-за уха Малфоя вниз, по шее.

Вспышка в мозгу, внезапным воспоминанием: стоны Пэнси, его резкие движения, сокращающиеся мышцы живота, и такая же точно капля, стекающая по груди.

Гермиона не успела себя остановить. Она не хотела себя останавливать. Подалась вперёд и поймала её кончиком языка, чувствуя солоноватый привкус и вздрогнувшее от прикосновения тело.

— Нарываешься, — глухо, выдохом, в её волосы. Этот голос влился в сознание Грейнджер, словно патока.

Обволакивая, обещая.

Я сейчас трахну тебя, Грейнджер… прямо сейчас… если ты не...

Её тонкие пальцы крепче сжались на напряжённом затылке. Губы прихватили горячую кожу шеи, а кончик языка вывел на ней осторожный кружок.

Ещё. И ещё один, крепче, втягивая в себя, млея от вкуса Драко и его частого дыхания. Упиваясь собственной смелостью, зарылась пальцами в волосы на его затылке и влажно провела языком от ключицы до подбородка, чувствуя солоноватый вкус его пота во рту.

Низкий стон Малфоя.

Жёсткое движение ладонями вниз, по спине. Достигая поясницы, рывком прижимая к себе, к своей голой груди и ноющему, пульсирующему паху.

Чувствуй. Чувствуй, маленькая… сука, что ты творишь.

Каменный стояк упирается ей в бедро.

Ощущение горячего члена, вжимающегося в неё, прошибло с головы до пят. Так сильно. Так жарко.

Дёрнулась.

Дыши, Гермиона. Дыши.

Но она не могла, слыша лишь рёв ополоумевшей крови в ушах и чувствуя его сквозь неплотную ткань пижамных штанов. Взгляд Малфоя горел, изучая её выражение лица. Челюсть сжата, а дыхание прерывистое и горячее. Будто ждал чего-то.

Мерлин. Она совершенно не знала, что делать. Желание касаться его вылизывало изнутри.

Гермиона осторожно пригладила взъерошенные ею же платиновые волосы на затылке. Скользнула вниз, к напряжённым плечам и груди, заглядывая в глаза, будто спрашивая разрешения.

Малфой никогда не позволял ей касаться себя вот так. И теперь он просто смотрел прямо, как дикий зверь.

А она не понимала.