Платина и шоколад

— Гадко? — и вдруг Малфой посмотрел прямо на неё. В глаза. Не мимо, как обычно.

Сердце остановилось на какой-то момент. Малфой будто коснулся взглядом оголенного нерва где-то в её позвоночнике, отчего по спине пробежали мурашки.

— Скажи это тем, кто стонет моё имя каждую ночь. Подо мной. На мне. В своих снах. — Что? Он не собирался этого говорить.

Губы ее задрожали, и слизеринец почувствовал толику удовлетворения.

Правильная Грейнджер. Смотри, слушай. Услышь меня.

Драко получал удовольствие от того, каким она его видела. Он делал хуже. Знал, что делал хуже. Замечал это в её глазах. Но иначе он не хотел. Издевался, почти намеренно. Это доставляло несколько извращённое... не удовольствие, нет.

Удовлетворение. Тяжёлое и не приносящее облегчения. Но оно зудело под кожей, дёргая за язык.

В мозгу кипела такая каша.

Грязнокровка. Её обвиняющий взгляд. Какого хрена? Зачем?

Просто пусть заткнётся, иначе его голова сейчас разорвётся на части.

Но Грейнджер стояла на месте, упрямо сжав кулаки и губы. С пылающими щеками. Какое запоздалое проявление сучьей смелости. Особенно если брать в расчёт то, что он заметил, как её трясёт. Но ответить на это ей было нечего.

Только показательно скривиться, будто пытаясь скрыть покрасневшие щёки этим.

Уберись. Уйди отсюда.

— Да что это я... Всё равно ты не поймёшь, — слизеринец обернулся к ней всем телом, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу. — Ты либо совершенно фригидная сука, либо и вовсе девственница.

— Замолчи, Малфой, — прошипела тут же, предостерегающе наклоняя голову. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как напряглось её тело. — Не будь настолько идиотом, чтобы развивать эту тему.

— О, неужели? — он гаденько ухмыльнулся. — Я попал в яблочко, кажется. Но даже говорить об этом... фу. — Драко поморщился, показушно гуляя взглядом по её телу.

Снизу-вверх.

Медленно, останавливаясь на небольших ступнях, тонких запястьях, достаточно заметной даже под футболкой талии, маленькой, совершенно непривлекательной груди и выступающих угловатых ключицах.

Он с удовольствием осознал, что не хочет её. Что эти мысли про туфли были просто случайными.

И даже не успел изумиться, когда их разговор принял этот нежелательный окрас. Всё что ему нужно было — проваливать отсюда подальше. В родные подземелье в родную гостиную. Хотя бы на время. Поэтому он только процедил:

— Кто позарится на тебя и твое тело? А тем более на твою грязную кр...

Как она во мгновение оказалась перед ним, Малфой так и не понял. Его щека ощутила удар влажной и твёрдой ладони прежде, чем он успел закончить предложение.

Какой-то момент он просто стоял, глядя на Грейнджер, не понимая. Прижав руку к щеке.

Она ударила его?

Было не больно.

Он давно не чувствовал боли. Но было... неожиданно. И чертовски унизительно, когда он заметил в её глазах ту ярость, от которой, кажется, вот-вот вспыхнут ресницы.

— Сволочь! Какая же ты сволочь! — её крик почти потерялся в нарастающем гуле внутри черепной коробки Драко.

Кажется, да.

Грязнокровка ударила Малфоя.

Он ощутил, как сжимаются челюсти. Дышать внезапно стало тяжело: воздух будто липкий и горячий. А потом...

Неконтролируемый толчок его тела.

Она ударила его. Эта мелкая, грязная сука ударила его.

Пальцы коснулись чего-то тёплого, пока красная пелена застилала глаза, и в следующий момент Драко понял, что это, тёплое и дрожащее под ладонью — её горло. Горячая кожа вибрирует от шумных выдохов, а затылок Грейнджер прижимается к стенке шкафа.

Не более чем рефлекс. На расстоянии вытянутой руки, сводя к минимуму контакт тел, пресекая лихорадочные попытки дёрнуться от него в сторону или что-то сказать.

Он не хотел прикасаться. Он брезговал прикасаться к ней.

Глаза Грейнджер были совершенно сухими, хотя теперь в них мелькнул намёк на страх. И почти вытеснил любые другие эмоции. И внезапная мысль: «Наверное, я выглядел точно так же перед отцом».

Она окончательно замкнула в нём этот яростный, унизительный круг.

— Какого хера это было, блядь? — прорычал он, чувствуя пульсацию под кожей. Взгляд метался по всё ещё красному лицу.

Никто и никогда, кроме Люциуса, не бил его.

Никто и никогда.

Грёбаная пощёчина. Он не мог в это поверить.

— От...пусти, — прошипела Грейнджер, сильнее вжимаясь головой в шкаф, будто в попытке убежать от прикосновения.

Малфой осознавал, что сжимал её горло не слишком сильно, но чувство, что жилка её пульса бьется прямо ему в ладонь, опьяняло. Возможно, прикоснись он к любому другому человеку, почувствуй он себя сильнее с любым другим — и результат был бы тем же. Превосходство. Но сейчас он почти упивался.

Желание унизить её стучало в висках. Потому что Грейнджер не было больно. Зато щёки её пылали от унижения.

Из-за него. Идеально.

— Что ты себе позволяешь, чёртова шлюха? — снова прошипел он, теряясь в своей злости.

— Отпусти, не смей трогать меня!

Её крик был таким же злым, как его взгляд. Он чувствовал вибрацию этого крика ладонью. Драко понятия не имел, что ему делать дальше, когда рука Грейнджер метнулась к его запястью.