Платина и шоколад

— Я не смогу приходить всю следующую неделю.

Сердце Нарциссы остановилось, когда она услышала эти слова.

— Что?..

— Министерство открыло новое дело, меня завалили кучей работы, и я не смогу здесь появляться.

Она по-прежнему смотрела в камин. А сердце, кажется, вовсе не стучало. Холодок бежал по венам.

Вот оно что. Значит, его не будет.

Несложно теперь было догадаться, что за выражение скрывали сегодня отстранённые тёмные глаза. Несмотря на свои предубеждения — он беспокоился.

— Томпсон прикрывал меня как мог, хотя в идеале это должен был делать Ральфус. Я сказал, что Курт болен и мне нужно проводить с ним много времени, но из-за нового расследования он не сможет заменять меня на следующей неделе, — прохладный голос был спокойным. Будто то, что говорил Логан, не жалило внутренности смертельным ядом, вселяя страх. — Я мог бы попросить его ещё раз, но не думаю, что это хорошая идея. Оливар совсем крышей двинулся, у них в отделе сейчас похлеще, чем в больнице святого Мунго. А если они догадаются о чём-то — я не собираюсь терять работу.

Нарцисса не могла заставить себя произнести ни слова даже после того, как мужчина замолчал, всё ещё легко касаясь её самыми кончиками пальцев, будто не был уверен в уместности этих прикосновений. Ему была несвойственна нежность.

Но он был правильным.

На глазах накипали слёзы, и это было единственным, на что сподобилось измученное тело. Логан заметил. Обошёл кресло, останавливаясь перед ней. Оставленные им плечи тут же покрылись мурашками, а воздух в комнате уже казался не таким тёплым, как минуту назад.

— Это зависит не от меня.

Тонкие пальцы постукивали подушечками по подбородку, будто хозяин их пребывал в отстранённой задумчивости.

— Да, я понимаю, — голос дрожит, и Нарцисса ненавидит эту свою слабость. Она сжимает пальцы. — Ты не должен. Я знаю. Просто… прости. Я сейчас успокоюсь.

Логан не шевелится. Постепенно его губы сжимаются, а взгляд тяжелеет. Нелегко было понять, о чём он думает. И это действительно удивило Нарциссу:

— Ты можешь уехать отсюда, — произнёс он, но тут же кашлянул, будто осёкшись. — Если тебя что-то не устраивает. Что-то вроде крыши над головой, ежедневного питания и стен, охраняющих тебя от стихии.

Нервный смешок вырвался из груди, и снова эти проклятые слёзы, заливающие щёки.

— Ты знаешь, что нет, — женщина торопливо стирает с лица солёные дорожки, но они появляются снова. И снова. — Я не могу здесь находиться! Они насилуют меня, Логан! Слышишь?! Все, кроме...

Мужчина резко наклонился вперёд, обдавая её запахом своего особенного одеколона.

— Я тоже тебя насилую, Нарци.

И он был прав.

Это входило в норму приспешников.

Люциус позволял привилегированным пользоваться телом своей жены. Называл это поощрением. Ведь такое прекрасное тело не должно принадлежать одному.

Но когда этим приспешником становился Логан — всё было иначе.

Он не пытал её перед этим. Не применял “Империо”, чтобы играть с её телом так, что на следующий день она не могла ходить. Не швырял “Круцио”, просто чтобы посмотреть, не увеличит ли чужая боль собственное возбуждение.

Чёртовы извращенцы.

Чёртовы. Извращенцы.

Чувствуя, как очередное тело вдалбливается в неё, Нарцисса заклинала Мерлина, чтобы душа этого человека попала в ад и гнила там вечно за всё то, что они с ней творят.

Все, кроме этого мужчины, что стоял сейчас перед ней.

Да, он был груб. Но он обходился простым удовлетворением физической потребности, и на фоне тех, что измывались над женщиной каждую ночь, это выглядело настолько безобидно, что она молилась каждый вечер, чтобы сегодня приспешником снова оказался Логан.

Конечно, не думая, что он сможет вечно отгораживать её от того насилия, что позволял творить с нею незнакомым людям Люциус. Но… она надеялась. Чёрт возьми, надеялась.

Это было так адски больно каждый раз.

— Я ничего не обещал тебе.

И это тоже было правдой.

Совершенно ничего. И он вовсе не обязан следить за безопасностью незнакомой, по сути, женщины. Но он пытался… хоть и отрицал это.

Нарцисса сцепила перед собой руки.

Этот разговор давно нужно было начать.

— Послушай, Логан. Я подумала, что...

Он сощурился. Видимо, этот просящий тон был хорошо ему знаком. Мерлин, конечно. Он ведь работал в Министерстве Магии. Там по тысячу раз в день приходят с просьбами, на которые в большинстве случаев было просто лень обращать внимание.

Сложил руки на груди, мимоходом поглядывая на часы на запястье.

— Нарци. Уже полночь. У нас не так много времени, чтобы закончить все наши дела. Поэтому, — он с удовольствием усмехнулся. — Снимай платье.

Комнату начал наполнять стремительно нарастающий гул.

— Но… — женщина закусила губу, встретившись с холодным взглядом, которого усмешка эта не касалась и подавно.

— Раздевайся.

Гудение становилось громче, сдавливая голову, но почему-то Нарцисса не обращала на него никакого внимания.

— Хорошо. Конечно, — она до боли прикусила губу, опуская глаза, сдерживая слёзы в себе. Она не заплачет. Не заплачет.

Пусть, сегодня не получилось. Но...

Когда-нибудь она сможет пробиться сквозь эту ледяную стену.