Платина и шоколад

И оба сжались от этого “мы”, слишком сильно резанувшего слух. Гермиона прикусила губу и закрыла глаза, готовая признать свою оплошность в любой момент. Но Малфой ничего не сказал.

Только невесомо кивнул.

Потом кашлянул, размыкая тонкие руки на своей шее, и встал. Только сейчас обратил внимание, что серый свет уже льется из окна. Часы показывали начало пятого утра. Гермиона осталась сидеть на диване, сцепив пальцы.

— Ты уже знаешь, что напишешь ей?

— Грейнджер, я рассказал тебе не затем, чтобы потом поболтать об этом, ладно? — огрызание получилось. Но… почти дежурное. Она поморщилась, пожала плечами.

— И всё же?

— Нет.

— Ты ответил слишком быстро. А значит, думал об этом, — гриффиндорка следила за тем, как слизеринец обходит диван и фыркает, направляясь к арке.

— Я пошёл спать, у меня зелья первыми стоят.

Она проводила его глазами, уткнувшись подбородком в спинку дивана и стараясь не обращать внимания на то, как стало холодно. Это была просто поддержка. Повториться подобное не должно.

И без комментариев ясно, пожалуй.

Взгляд отлепился от каменных ступеней. Наткнулся на рабочий стол и стопку тетрадей на нём. И вдруг… Гермиона едва не подпрыгнула от внезапной мысли, пришедшей ей в голову.

— Малфой!

Вскочив на ноги и перебираясь прямо через спинку дивана, Грейнджер подбежала к лестнице.

— Малфой!

Драко был уже у самой двери в спальню, поэтому сделал несколько шагов вниз, хмурясь в полумраке.

— Что?

— Дневник!

И тишина.

Жесть.

— Дневник? — тупо переспросил он.

— Ты мог бы отослать матери свой зачарованный дневник! — голос, умноженный лёгким эхом, оборвался. — Он же не имеет ограничений на расстояние. И не пришлось бы ждать ответа каждый раз, чтобы узнать что-то — у меня ведь есть второй.

Да что она…

Малфой моргнул. Раз, другой.

Чёрт возьми.

Он смотрел в горящие глаза Грейнджер, глядящей на него с первой ступеньки. Смотрел и думал. Мозг практически с маниакальным удовольствием перерабатывал новую пищу, отмечая положительные стороны предложенной идеи.

Даже почти позабыл о возбуждении, вызванном этим тёплым телом, что сейчас едва ли не танцевало от радости.

А ведь.

Если бы у Нарциссы был дневник, было бы куда легче и удобнее связываться с ней. Справляться о том, что и как происходит дома. Но разве Малфой решил, что будет вариться в этом? Разве не он опустил руки, обрёк себя на отступление?

Разве он хочет помочь? Но как здесь поможешь, сидя в школе, не имея связи ни с кем, кроме преподавателей.

Мерлин, найти бы какие-то рычажки влияния… и это было бы… просто отличным решением, чёрт.

Стоп, Малфой.

Сначала соображать, потом — делать.

Нужно ли тебе ввязываться в это? Конечно. Это его мать.

Нужно обдумать. Ведь есть время. Нарцисса сама дала ему эту неделю. Тем более, он на самом деле не был абсолютно уверен в том, что хочет ввязываться в это. Тем более, мать может не согласиться делиться с сыном.

Проклятье.

Грейнджер по-прежнему заглядывала в глаза Малфою. Слизеринец заставил себя невозмутимо пожать плечами.

— Может быть.

Ещё несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом он открыл дверь и исчез в своей спальне.

* * *

“...утро четверга 24-го октября принесло ещё одно исчезновение нечистокровной семьи.

Министерство бездействует. Когда восстановится криминальный контроль?

Сегодня в рубрике “Мы за правду” специальный гость из Министерства Магии, Ральфус Оливар, который ответит на некоторые интересующие волшебников вопросы и расскажет нам, как обстоят дела с расследованием данного дела…”

— Хватит читать этот бред!

Газета вылетела из пальцев Гермионы, и та с возмущением воззрилась на Поттера, который уже складывал “Пророк” пополам и пытался засунуть его в карман мантии.

— Гарри! Там пишут важные вещи вообще-то.

— Ты читаешь её в сотый раз, — брюнет нахмурился, справившись, наконец, с газетой, которая теперь на большую половину торчала из складок материи, грозясь вывалиться, и потуже затянул шарф на шее. — Третий день пошёл, как это случилось, а ты всё никак не успокоишься.

— Интересно, как я могу успокоиться, когда семьи магглорождённых исчезают, как будто так и надо? — прошипела гриффиндорка, отворачиваясь и хмуро уставившись в серое небо.

Они вдвоём сидели под каменным навесом на школьном дворе, не рискуя высовываться из-под крыши под моросящий дождь. Кучки студентов, никак не отвыкших от солнечного сентября, уныло наблюдали за тем, как вода поливает пожухлую траву. Лавки под стенами школы оказались не лучшей заменой. Да и начинало холодать.

В то утро, три дня назад, Гермиона поспала всего часа два с половиной, и когда вошла в Большой зал на завтрак, там было подозрительно тихо, а Гарри и Рон тут же опустили лица при её приближении.

Пропала семья Ирэн Боустридж из Когтеврана.