Платина и шоколад

Осмысленный взгляд задерживается на подсвечнике. Опускается на лист. Глаза расширяются, выцепляя из хаотичной неразберихи несколько имён.

Приглушённый стиснутыми зубами всхлип выдирается из горла.

— Ч-чёрт… — руки откидывают перо, будто оно занялось пламенем.

Зарываются в волосы.

Глаза, обожжённые, распухшие и полные слёз, зажмуриваются.

— Чёрт, нет… Прекрати…

Несколько секунд проходят в тишине. Блаженной тишине, нарушаемой рваным дыханием и короткими всхлипами, которые так тяжело остановить.

И целой пучиной немой пустоты, которая накрывала всегда в эти моменты.

Господи.

Тишина приходит со свободой. Курт Миллер никогда не был свободным.

Тишина — ценнейшее в мире благо.

Но такое короткое. Потому что на задворках сознания снова возникает этот гул. Напряжённый, нарастающий.

Пальцы сильнее впиваются в кожу головы, но это не помогает. И пока всё не началось снова, Курт роняет ладони на стол, комкает пергамент и швыряет комья бумаги в огонь камина, расположившегося у ближайшей стены.

— Гори. Гори, твою мать! Гори… — рычит он, сдавленно, чтобы разошедшиеся по спальням когтевранцы не слышали ни слова.

А музыка становится всё громче. И грязная пелена снова падает на глаза.

Отрешённый взгляд наблюдает за тем, как медленно сгорает в камине бумага, опадая пеплом на поленья.

“Это” ликует.

У “этого” есть название. Жаль, оно слишком сложное, чтобы запомнить его.

* * *

Суббота не могла не начаться со стычки.

Особенно если учесть тот факт, что Гарри был не в настроении.

Когда Гермиона забежала перед завтраком в гостиную Гриффиндора, первым же делом получила тяжеловатый комплимент от Уизли: “Ты сегодня выспалась, что ли?”

О, да.

Она спала, как убитая. Чёрт знает, от чего это зависит. То ли от того, что это был какой-то вообще ненормальный вечер, начиная с ссоры с Малфоем в гостиной и заканчивая танцем в ванной старост, то ли от банальной усталости.

Это были очень длинные сутки, в которых было очень мало сна.

Самые длинные в её жизни, нужно полагать.

После патрулирования старостам удалось не попасться Филчу. Коридоры были мертвецки пусты. Малфой молчал, только изредка пощёлкивал пальцами в такт шагам. Гермиона тоже молчала.

Что ей говорить?

Это была отнюдь не та тишина, которую можно назвать громоздкой. Это была просто тишина. Которую приятно слушать.

И ещё гриффиндорка уверена в том, что Драко не грузит себя ненужными мыслями.

Всего нескольких минут хватило, чтобы понять это. Его взгляд направлен, а подбородок приподнят. Так, как он бывал приподнят раньше.

Даже походка стала иной. Более расслабленной.

Поэтому в гостиную они оба пришли в приподнятом расположении духа и даже не молча разошлись по комнатам, как это обычно бывало, а сдержанно пожелали друг другу спокойной ночи.

Прогресс.

В сознании вспыхивало столько образов и столько мыслей, что, кажется, ни о каком отдыхе и речи быть не могло. Но стоило голове коснуться подушки, мир тут же со звоном провалился, исчез, давая девушке наконец-то выспаться. Она уже и забыла, каково это — вставать и не чувствовать тяжести в затылке.

Напрягало только одно — она уснула с улыбкой на губах и проснулась с ней же. И как за ночь её мышцы лица не превратились в камень? И разве не идиоты постоянно улыбаются? Хотя она уже пару месяцев как окрещает себя идиоткой.

Время от времени.

Короткий разговор с Роном, пока Гарри копался в спальне. Унылая улыбочка Поттера и, как обычно, его мятая мантия.

— По-моему, вы явно расслабились, пока меня не было в нашей общей гостиной, — отчеканила Гермиона, поглядывая на пересекающие ткань на спине друга полосы, пока он спускался вниз по лестнице в Большой Зал, слегка обогнав их с Уизли. — Гладить свои вещи не так уж и сложно, Гарри. Нужно всего лишь произнести элементарное заклинание, чтобы не выглядеть глупо.

Брюнет скривился.

— Почему только ты считаешь, что я выгляжу глупо? — пробурчал он.

— Не я одна. Просто я единственная, кто скажет тебе об этом прямо.

Он только пожал плечами, даже не оборачиваясь.

Девушка переглянулась с рыжим.

— Что это с ним?

— Откуда я знаю, — Рон хмурился. — Всё ему не так сегодня. Мы поссорились утром. И Хогсмид опять отменили из-за дождя.

Гермиона закатила глаза.

Они постоянно ссорились. Это было нормально. И мирились тоже с завидной быстротой, чего нельзя было сказать о самой Грейнджер. Когда у неё возникал конфликт с одним из друзей, это обычно затягивалось на несколько дней, а то и на неделю.

В этом были виноваты как их непростые характеры, так и принципиальность гриффиндорки. Если с Роном достаточно было просто поговорить, задавая вопросы или выражая недовольство в лоб, чтобы решить проблему, то Гарри был более изворотливым. Его для начала нужно было разговорить.

Честно говоря, Гермиона уже собиралась поймать друга за локоть и разузнать, что такого могло произойти с самого утра, когда её окликнула профессор МакГонагалл.

— Я сейчас, — бросила девушка рыжему, кивая на Поттера, мол, присмотри за ним. После чего торопливо подбежала к декану, что уже стояла на верхушке лестницы в холле, приподняв голову.